Источник: Электронный каталог отраслевого отдела по направлению «Юриспруденция»
(библиотеки юридического факультета) Научной библиотеки им. М. Горького СПбГУ

Иерархия источников российского права:

АР
Т528 Толстик, В. А. (Владимир Алексеевич).
Иерархия источников российского права:Автореферат
диссертации на соискание ученой степени доктора юридических
наук. Специальность 12.00.01 - Теория и история права и
государства; История правовых учений /В. А. Толстик. -
Нижний Новгород,2002. -54 с.-Библиогр. : с. 50 - 54.37.
ссылок Материал(ы):

• Иерархия источников российского права.
  Толстик, В. А.
  

  Толстик В. А.

  ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

  Актуальность темы исследования. Становление новой правовой российской государственности немыслимо без эффективного правового воздействия на общественные отношения, которое, в свою очередь, предполагает наличие качественного законодательства. Одним из важнейших требований качества закона является обеспечение строгой иерархии источников действующего права.

  Нарушение иерархии может приводить не только к снижению эффективности правового регулирования общественных отношений, дезориентации людей, возникновению трудноразрешимых конфликтов и прочим негативным явлениям. Социальные последствия этого явления могут быть значительно более серьезными. Под угрозой оказывается целостность государства и надежность его правовой системы. В третьем разделе Концепции национальной безопасности Российской Федерации «Угрозы национальной безопасности Российской Федерации» говорится, что «единое правовое пространство страны размывается вследствие несоблюдения принципа приоритета норм Конституции Российской Федерации над иными правовыми нормами, федеральных правовых норм над нормами субъектов Российской Федерации». При этом обеспечение приоритета федерального законодательства и совершенствование на этой основе законодательства субъектов Российской Федерации названо в числе основных направлений зашиты конституционного строя .

  Закрепление в Конституции Российской Федерации положения о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы, с одной стороны, явилось неоспоримым свидетельством концептуальной направленности государственной политики на всестороннее восприятие общечеловеческих ценностей, признание нрав и свобод человека и 1ражданина в качестве высшей ценности. С другой стороны, первые попытки реализации данного положения обнажили весьма существенное отставание теоретического осмысления проблемы

  от практических потребностей. В этой связи В.М. Баранов справедливо отметил, что процесс интеграции России в международное сообщество государств предполагает переосмысление практически всех общетеоретических понятий, в том числе и «ключевых», составляющих «остов» правоведения .

  К числу таких понятий относится иерархия источников права в целом и иерархическое соотношение российского и международного права, в частности. Основная проблема состоит в том, чтобы теоретически объяснить и нормативно обосновать, почему один источник права должен иметь иерархический приоритет по отношению к другому источнику права и имеет его; другой должен иметь приоритет, но не имеет; третий не должен иметь приоритета, но имеет. И уже на этой основе выстроить вертикальную структуру законодательства РФ. включающую в себя и источники права субъектов РФ, и источники международного нрава. При этом необходима детальная регламентация вопросов иерархического построения источников российского права, которая является одним из важнейших условий качества действующего нормативного, интерпретационного и правоприменительного массива и, следовательно, эффективного функционирования всей системы правовых актов. Без нормативно установленной иерархии источников права любые предложения науки и опыт практики по этому вопросу рискуют остаться благими пожеланиями.

  Состояние научной разработанности. Термин «иерархия» достаточно широко применяется в различных областях современной науки.

  В социологии многочисленные исследования посвящаются иерархии престижа, иерархии богатства, иерархии власти и контроля как выражения социальной стратификации общества, общественного неравенства.

  В марксистской философии получила развитие идея качественно несводимых структурных уровней материи.

  В этике иерархия ценностей является решающим фактором для их выбора.

  В общей теории организации иерархия характеризует принцип управления, обеспечивающий эффективное функционирование организации; в лингвис-

  тике различают иерархию уровней (ярусов) языка; в теории графов - иерархически построенный граф (т. н. «дерево») .

  С появлением в XX в. общей теории систем понятие иерархии стало применяться для описания любых системных объектов.

  Наиболее основательно на категориальном уровне иерархия разработана в теории систем. Для исследования многоуровневых систем М. Месаровичем, Д. Мако и И. Гакахарой была предложена теория иерархических многоуровневых систем . Ими была предпринята попытка на основе формального языка общей теории систем сформировать концептуальный, понятийно-категориальный и операциональный аппарат для подобных исследований.

  Весьма активно термин «иерархия» используется и в юриспруденции. В литературе справедливо обращено внимание на то, что «вертикальные» аспекты получают свое самостоятельное освещение и разработку в юридической науке .

  Вместе с тем, в юридической литературе (общетеоретической, отраслевой и международно-правовой) этому вопросу, имеющему большое как теоретическое, так и практическое значение, уделялось и уделяется явно недостаточное внимание. Несмотря на то, что в последнее время появились работы, в которых анализируются соответствующие проблемы (однако делается это попутно, в связи с исследованием других вопросов: формы права, источников права, систематизации законодательства, типологии нормативных правовых актов и др.), до сих пор нет монографических исследований, специально посвященных указанному вопросу. В учебной же литературе освещению вопроса об иерархии источников нрава отводится столь незначительное место, что оно не может дать полного и ясного представления о нем. При этом в рамках учебной дисциплины «теория государства и права» данный вопрос, в лучшем случае, лишь обозначается.

  Объектом исследования являются системные начала российского права.

  Предмет диссертационного исследования составляют понятие иерархии, факторы, ее детерминирующие, правовые формы выражения иерархической зависимости, иерархическое построение источников права.

  Цели и задачи исследования. Научная цель диссертационного исследования заключается в разработке теории иерархии источников нрава. Прикладная цель состоит в открываемых ею возможностях иерархического построении источников российского права.

  Названные цели обусловили необходимость решения следующих задач:

  Раскрыть понятие иерархии источников российского права;

  Отграничить иерархию источников права от смежных понятий;

  Определить требования иерархии, предъявляемые к различным субъектам права;

  Проанализировать факторы, влияющие на иерархию источников российского права;

  Исследовать правовые формы выражения иерархии;

  На основе факторного анализа и правовых форм выражения иерархической зависимости построить иерархию федерального законодательства;

  Проанализировать иерархическое соотношение федерального законодательства и законодательства субъектов РФ;

  Определить иерархическое место внутригосударственных договоров и соглашений в вертикальных структурах федерального законодательства и законодательства субъектов РФ;

  Выяснить смысл, в котором в Конституции употреблено словосочетание «общепризнанные принципы и нормы международного права», определить их иерархическое место в правовой системе РФ;

  Проанализировать иерархию норм международного права;

  Рассмотреть проблему включения норм международного права в нормативную систему РФ, определить их иерархическое место в данной системе.

  Методологическая основа диссертационного исследования. В процессе диссертационного исследования применялись различные методы научного

  познания: диалектика, анализ, синтез, индукция, дедукция, историческое и логическое, системный, функциональный, сравнительного правоведения, конкретно-социологический, формально-юридический и др.

  Теоретическую основу диссертации составляют исследования отечественных и зарубежных ученых - юристов, экономистов, политологов, социологов, философов и другах специалистов в области теории государства и права, истории права, конституционного, административного, гражданского права, социологии и философии права, теории управления и общей теории систем.

  Диссертация написана на основе анализа многочисленных источников по юриспруденции, философской, социологической и иной литературы.

  Особое внимание уделялось исследованиям отечественных и зарубежных ученых-правоведов и государствоведов, отраслевиков, международников, разрабатывающих вопросы источников (форм) права, теории правотворчества, теории систематизации, типологии нормативных правовых актов и иные близкие к ним вопросы: И.Г. Александрова, С.С. Алексеева, Л.И. Антоновой, Д. Анцилотти, К.А. Архипова, В.К. Бабаева, М.В. Баглая, В.М. Баранова, Ж.-Л. Бержеля, Бернара Жакье, В.П. Божьева, С.Н. Братуся, Н.В. Варламовой, А.В. Васильева, Р.Ф. Васильева, Т.А. Васильевой, Э. Ваттеля, А.Б. Венгерова, Б. Визера, Н.А. Власенко, Б.Н. Габричидзе, Б.В. Дрейгаева, И.Г. Дудко, B.C. Жеребина, С.Л. Зивса, В.В. Игнатенко, В.Н. Карташова, Д.А. Керимова, Д.А. Ковачева, Е.А. Козлова, И.В. Котелевской, Н.Б. Крылова, С.Е. Кутафина, В.В. Лазарева. В.М. Левченко, Р.З. Лившица, И.Л. Лукашука, В.О. Лучина, А.В. Мазурова, С.Ю. Марочкина, М.Н. Марченко, Н.В. Миронова, Н.А. Михалевой, А.В. Мицкевича, Л.А. Морозовой, А. Нашиц, B.C. Нерсесянц, Л.А. Окунькова, А.С Пиголкина, С.В. Полениной, Т.Н. Радько, Т.Н. Рахманиной, Ю.С. Решетова, И. Сабо, В.П. Сальникова, И.С. Самощенко, И.Н. Сенякина, Н.B. Сильченко, В.М. Сырых, А.Н. Талалаева, Ю.А. Тихомирова, Б.Н. Тоиорнина, Г.И. Тункина, В.Е. Чиркина, В.В. Черникова, Г.Т. Чернобсля, А.Ф. Шебанова и др.

  тельства РФ, нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти РФ, конституции (уставы) и другие акты органов государственной власти субъектов РФ, Внутригосударственные договоры и соглашения, общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры РФ, материалы научно-практических конференций, публикации в периодической печати, экспертные заключения по ряду законодательных и подзаконных актов, справочная литература. В ходе работы над диссертационным исследованием были изучены постановления и определения Конституционного Суда РФ, постановления и обзоры судебной практики Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ.

  Научная новизна и положения, выносимые на защиту . Научная новизна работы заключается в том, что автором впервые предпринята попытка создать цельную логически завершенную теорию иерархии источников права. Выявленные автором факторы и правовые формы выражения иерархии могут выступать в качестве методологической основы для иерархического построения вертикальных структур законодательства, в том числе иерархическою соотношения внутригосударственного и международного права.

  Положения, выносимые на защиту:

  Характеристика факторов, влияющих на иерархию источников российского права;

  Анализ правовых форм выражения иерархии;

  Иерархическое построение федерального законодательства;

  Иерархическое построение законодательства субъектов РФ;

  Иерархическое соотношение законодательства РФ и законодательства субъектов РФ;

  Иерархическое место внутригосударственных договоров и соглашений в системах федерального законодательства и законодательства субъектов РФ;

  Понятие и иерархическое место общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе РФ;

  Механизм иерархического включения норм международного права в правовую систему РФ;

  Иерархическое размещение норм международного права в нормативной системе РФ.

  Теоретическая и практическая значимость диссертации. Теоретическое значение работы состоит в том, что в ней сформулированы теоретические положения, которые позволяют получить цельное представление об основах иерархии источников права, а также закономерностях их иерархического построения. Содержащиеся в ней выводы и предложения способствуют решению научной проблемы, имеющей важное социально-политическое значение.

  Практическая значимость исследования определяется тем, что сформулированные в диссертации выводы и практические рекомендации могут быть использованы:

  В правотворческой деятельности, при доработке закона о нормативных правовых актах, определении перечней источников права различных отраслей законодательства, подготовке и принятии любых видов источников права;

  В процессе систематизации источников права;

  В интерпретационной деятельности, в процессе уяснения и разъяснения правовых норм;

  В правоприменительной деятельности при определении нормы, подлежащей применению в случае иерархической коллизии;

  В научных исследованиях по проблемам формы права, теории правотворчества, систематизации, толкования и реализации норм права.

  В учебном процессе при изучении курсов теории государства и права, конституционного права, иных отраслевых дисциплин, международного права.

  Апробация результатов исследования . Основные положения диссертации:

  Докладывались на «круглом столе» журнала «Государство и право» по теме «Законодательство Российской Федерации: теоретические вопросы, проблемы и перспективы» (Н. Новгород, 1992 г.); на Всероссийской научно-практической

  конференции «Российская правая система и международное право: современные проблемы взаимодействия» 01. Новгород, 20-22 сентября 1995 г.); на «круглом столе» журнала «Государство и право» по теме «Принципы, основания и пределы ограничения прав и свобод человека по российскому законодательству и международному праву» (Н. Новгород, 10-11 декабря 1997 г.); на международном «круглом столе» по теме «Право граждан на информацию и неприкосновенность частной жизни» (II. Новгород, 26-27 мая 1998 г.); на научно-методическом семинаре преподавателей правовых вузов России «Юридическая техника» (Н. Новгород, 13 18 сентября 1999 г.); на научно-методическом семинаре «Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование» (Н. Новгород, 11-16 сентября 2000 г.); на научно-практической конференции «Роль регионального законодательства в формировании социально-экономических и политических отношений в субъекте Федерации (методологические проблемы формирования регионального законодательства)» (Воронеж, 28-31 мая 2001 г.);

  Выводы и предложения диссертанта по иерархическому построению федерального законодательства, его соотношению с законодательством субъектов РФ и источниками международного права поставлены на учет в Правовом управлении Аппарата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации и в комитете (правовом управлении) Законодательного собрания Нижегородской области;

  Результаты исследования обсуждены и одобрены на заседании кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России.

  Структура диссертации соответствует логике построения научного исследования и состоит из двух разделов, включающих шесть глав с параграфами, заключения и списка использованной литературы.

  Во введении обосновывается актуальность избранной темы, раскрывается степень ее научной разработанности, определяются объект, предмет, цели и задачи исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту, указываются методологическая, теоретическая и эмпирическая ос-

  новы, раскрывается научная новизна и практическая значимость исследования, приводятся сведения об апробации и внедрении результатов работы.

  Первый раздел «Иерархия источников внутригосударственного права» состоит их трех глав.

  Первая глава «Теоретические основы иерархии источников права» включает три параграфа.

  Первый параграф «Иерархии источников российского права» посвящен анализу понятия иерархии источников права, определению ее соотношения со смежными понятиями, выяснению теоретического и практического значения.

  Термин «иерархия» был введен не ранее второй половины V в. Дионисием Псевдо-Ареопагитом в трактатах «О небесной иерархии» и «О церковной иерархии» и до XIX века употреблялся для характеристики организации христианской церкви.

  Однако и при характеристике организации церковной власти, и при использовании в различных науках термин «иерархия» употребляется не в своем этимологическом значении, а в ином смысле - как расположение частей или элементов целого в порядке от высшего к низшему . Именно в этом значении со второй половины XIX в. понятие иерархии стало разрабатываться учеными. Сегодня оно достаточно широко применяется в различных областях современной науки, в том числе и в юриспруденции.

  Иерархически организованные формы существуют во всех сферах объективной реальности: неорганической, биологической, социальной, и вполне очевидно, что каждой из них присуща своя специфика иерархического построения, которая при этом не может являться основанием для отрицания существования единой сущности любой иерархической системы.

  По мнению диссертанта, сущность такой системы состоит в зависимости, подчиненности, неравенстве образующих ее структурных элементов. В иерархической системе один структурный элемент (субъект, источник и т. п.) находится в определенном подчинении другому структурному элементу. Отсюда

  иерархия представляет собой систему подчинения, зависимости элементов, находящихся на нижестоящих уровнях, И элементов, находящихся на вышестоящих уровнях.

  Автор приходит к выводу о том, что, во-первых, термин «иерархия» применим исключительно для характеристики системных объектов и явлений - там, где нет системы, нет и не может быть иерархии; во-вторых, иерархия применима не в любой системе, а лишь в той, которая является многоуровневой или, по крайней мере, двухуровневой. Одноуровневые системы не иерархичны.

  Всякое право иерархично по своей природе, причем иерархичность эта возрастает по мере развития и усложнения той или иной системы права. Только наиболее примитивную правовую систему можно представить себе не иерархичной, «правом в одной плоскости». Все же более или менее развитые системы права являются многоуровневыми, многоструктурными, т. е., в конечном счете, иерархическими но своему существу .

  При анализе иерархии источников права большое значение имеет выяснение соотношения категорий «иерархия норм права» и «иерархия источников права». Диссертант пришел к выводу, что, с точки зрения единства формы и содержания, рассматриваемые категории имеют тождественное значение. Подобным образом дело обстоит и в тех случаях, когда говорят: некто нарушил закон, хотя очевидно, что речь идет о нарушении закрепленных в нем норм права. Следовательно, когда говорится об иерархии норм права, имеется в виду иерархия источников, в которых закреплены соответствующие нормы.

  Система источников права любого современного государства является многоуровневой, т. е. иерархичной. Для таких систем иерархичность является свойством (атрибутом), без которого она не может ни существовать, ни мыслиться. При этом иерархия - это не специфическое свойство, а общее, не случайное, а необходимое, не внешнее, а внутреннее. Несомненно, общетеоретическое осмысление такого свойства системы источников права, как иерархичность будет служить познанию ее качества.

  Являясь свойством системы источников права, свое правовое проявление иерархия находит в системе многообразных взаимных связей, существующих между источниками, расположенными на различных уровнях.

  Теоретическое и практическое значение имеет выяснение соотношения иерархии с иными близкими по смыслу и значению понятиями: субординацией, приоритетом, соподчиненностью.

  В научной литературе термины «иерархия» и «субординация» в большинстве случаев употребляются как тождественные понятия. Понятно, что для этого существуют весомые основания. В соответствии с толковыми словарями и та и другая категория определяется как система подчинения нижестоящих уровней вышестоящим. Субординация и иерархия, в отличие от координации, представляют собой вертикальную упорядоченность, подчинение и соподчинение компонентов различных уровней.

  Говорить о различии этих категорий можно весьма условно, наполняя ту или иную особым содержанием в зависимости от круга явлений, особого функционального предназначения и других обстоятельств.

  Таким образом, термины «иерархия» и «субординация» применительно к характеристике вертикальной структуры источников права вполне оправданно использовать как синонимы. Во всех остальных случаях целесообразно делать соответствующие оговорки.

  Более сложным представляется соотношение категорий «иерархия» и «приоритет». В соответствии со своим этимологическим значением приоритет означает первенство в осуществлении какой-либо деятельности, преобладающее значение какого-либо нормативного правового акта .

  С нашей точки зрения, приоритет и иерархия должны рассматриваться как пересекающиеся понятия. С одной стороны, приоритет - более широкое понятие, чем иерархия. В данном случае речь идет о правоприменительном приоритете, или, иначе говоря, выборе из двух или более противоречащих друг другу норм той, которая подлежит применению в данном конкретном случае. Именно в этом смысле можно говорить об иерархическом приоритете, т. е.

  приоритете вышестоящих норм по отношению к нижестоящим. Однако приоритет может быть не только иерархическим (вертикальным). Он существует и в горизонтальной плоскости. Такие традиционные юридические категории, как соотношение общих и специальных норм, позднее и ранее принятых, генеральных и локальных норм или соотношение запрещающих и разрешающих, категорических (повелительных) и диспозитивных норм и так далее, наряду с иерархией норм, также являются важными средствами определения подлежащих применению норм. Однако, в отличие от них, иерархический приоритет есть юридическая первооснова логической систематизации и теории применения правовых норм вообще .

  С другой стороны, иерархия - более широкое понятие, чем приоритет. Дело в том, что последний касается исключительно правоприменительной сферы. Иерархия, напротив, не ограничивается сферой правоприменения. Она предполагает наложение вполне определенных обязательств и на субъектов правотворчества.

  При рассмотрении соотношения категорий «иерархия» и «приоритет» обращается внимание на то, что и то и другое понятие применимо к характеристике лишь тех ситуаций, когда имеет место реальная, а не мнимая иерархическая или горизонтальная коллизия. Мри этом важно подчеркнуть, что коллизия в данном случае рассматривается не как любое противоречие между нормами права, а как расхождение в содержании двух или более норм права, регулирующих одно и то же общественное отношение, на одной территории, распространяющееся на одних и тех же субъектов права и применительно к конкретной жизненной ситуации.

  Если та или иная норма в силу каких-либо причин не применима к данной ситуации, то в таком случае нет и иерархической коллизии, поскольку нет проблемы выбора нормы, подлежащей применению, так как к данной конкретной ситуации может быть применена только одна норма. При таком понимании коллизии за рамками правоприменительного аспекта категории «иерархия» и,

  соответственно, «приоритета» оказываются все случаи с так называемыми псевдоколлизиями, т. е. мнимыми, ложными коллизиями.

  Одним из примеров такой псевдоколлизии являются ситуации, когда противоречия возникают между нормативными правовыми актами, нормы одного из которых в принципе неприменимы к данным отношениям. Так, в соответствии с ч. 3 ст. 2 ГК РФ «к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством». Это означает, что независимо от юридической силы актов, которые находятся в мнимой коллизии по отношению друг к другу, применению будет подлежать тот, нормы которого установлены для регулирования именно этих отношений. Аналогичные ситуации возникают и в тех случаях, когда речь идет об особой разновидности коллизий коллизиях компетенции, которые возникают в случае превышения тем или иным органом своей нормотворческой компетенции. Такие коллизии приводят к псевдоколлизиям нормативных правовых актов, поскольку норма права, принятая за пределами компетенции, не должна применяться к данному правоотношению. Приведем два типичных примера. В первом случае - Федеральное Собрание Российской Федерации принимает федеральный закон по вопросам, которые относятся к исключительному ведению субъектов РФ. Во втором случае - законодательный орган власти субъекта РФ принимает закон по вопросам, отнесенным к исключительному ведению Российской Федерации. И в первом и во втором случае имеет место коллизия компетенции и, соответственно, псевдоколлизия соответствующих законов. Очевидно, что ни Федеральное Собрание, ни соответствующий орган законодательной власти субъекта РФ не вправе вторгаться в «чужую» сферу регулирования. При этом акты, принятые в нарушение компетенции, не должны применяться. Именно поэтому и в данном случае речь не может идти ни об иерархии, ни о приоритете.

  В несколько упрощенном виде в литературе рассматривается соотношение категорий «иерархия» и «соподчиненность». Подавляющее большинство

  авторов их, по сути, отождествляет. Причиной этому является отождествление понятий «подчинение» и «соподчинение». Автор считает такое отождествление не вполне обоснованным. Дли того чтобы в этом убедиться, приведем словарные значения рассматриваемых терминов. Приставка сослужит для обозначения существительных, прилагательных и глаголов, означая общее участие в чем-нибудь, совместность . Соподчинить - одновременно, на равных основаниях подчинить кому-чему-нибудь . Подчинить - поставить в зависимость от кого-чего-нибудь, заставить действовать сообразно чему-нибудь .

  Приведенные значения позволяют сделать вывод, что «подчинить» и «соподчинить» соотносятся как целое и часть. Последнее охватывает лишь те случаи подчинения, которые, с одной стороны, включают лишь два иерархических уровня, поскольку на равных основаниях могут подчиняться только акты одной юридической силы; с другой стороны, речь идет о подчинении многих актов одному акту. В этом смысле говорить о соподчинении обоснованно лишь применительно к подчинению ряда актов конкретного иерархического уровня (федеральных конституционных законов, федеральных законов, указов Президента и т. п.) Конституции Российской Федерации. Аналогичная соподчиненность актов имеет место между нормами Гражданского кодекса и нормами гражданского права, содержащимися в других законах (ст. 3 ГК РФ); между актами федерального министерства и одноименных министерств и т. д. В других случаях буквальное употребление термина «соподчиненность» непригодно, так как для любых иных двух уровней характерно наличие многих актов на каждом из них. Следовательно, в силу того, что иерархическая структура законодательства любого государства является многоуровневой и на каждом уровне размещается, как правило, большое количество нормативных правовых актов, для ее характеристики должен использоваться термин «подчинение», а не «соподчинение». Только в этом случае можно будет говорить о системе в целом, о зависимости любого нижестоящего акта от любого вышестоящего акта.

  Подводя итог анализу категории «иерархия источников права», диссертант в работе приводит ее признаки и формулирует дефиницию. Признаки иерархии:

  1. Иерархия это свойство (атрибут) системы источников нрава.

  2. Иерархия представляет собой подчинение источников нижестоящего уровня источникам вышестоящего уровня.

  3. Иерархия проявляется во взаимных связях, существующих между источниками, расположенными на различных уровнях.

  4. Иерархия обусловлена определенной совокупностью факторов, посредством которых теоретически обосновывается необходимость придания одним актам (их видам) более высокой юридической силы, чем другим.

  5. Иерархия выражается посредством особых правовых форм, благодаря которым теоретически обоснованный приоритет становится нормативно закрепленным.

  6. Иерархия представляет собой размещение (расположение) источников права на различных уровнях вертикальной структуры законодательства.

  Иерархия источников права это обусловленное совокупностью факторов, выраженное в правовой форме и проявляющееся во взаимных связях расположение источников права на соответствующих уровнях вертикальной структуры законодательства.

  Во втором параграфе «Факторный анализ иерархии источников права» проведено исследование факторов, влияющих на иерархию законодательства. Основная задача такого анализа состояла в том, чтобы познать природу иерархической зависимости, существующей между различными нормативными правовыми актами.

  До настоящего времени в юридической литературе господствующим является представление о том, что иерархия нормативных правовых актов детерминируется прежде всего иерархией 1хкударствснных органов и их правотворческой компетенцией. Неизменное первенство этому фактору отдают практически все ученые, которые в той или иной мере затрагивали анализируемую про-

  блему. Влияние иных факторов рассматривается либо как второстепенное, дополнительное, либо как исключение.

  Вне всякого сомнения, иерархия государственных органов является весьма существенным фактором, оказывающим влияние на построение иерархической структуры законодательства. Однако абсолютизация зависимости между иерархией актов и иерархией государственных органов, точно так же, как и любая иная абсолютизация, не позволяет дать ответы на целый ряд очевидных, но при этом весьма существенных вопросов. В частности, чем обусловлена иерархия федеральных законов; почему нормы международных договоров должны иметь приоритет перед нормами федеральных законов; на каком основании законам придается приоритет перед подзаконными актами и т. и. Вопросы можно продолжить, но уже этих достаточно для того, чтобы убедиться в сложности проблемы и необходимости ее более основательного осмысления.

  Иерархическая структура законодательства детерминируется самыми различными факторами, совокупное влияние которых в конечном счете и определяет их субординационную архитектонику. Критическое изменение факторного воздействия влечет за собой изменение и в нормативно определенной иерархической структуре законодательства.

  Основными факторами (наряду с иерархией государственных органов), оказывающими влияние на построение иерархической структуры законодательства, являются следующие:

  1) степень непосредственности выражения воли народа;

  2) степень общности (абстрактности) норм права;

  3) значимость (важность) регулируемых общественных отношений;

  4) кодифицированный характер акта;

  5) делегирование нормотворческих полномочий;

  6) надведомственный характер компетенции (для актов, принимаемых федеральными органами исполнительной власти и соответствующими органами субъектов Российской Федерации);

  7) совместное нормотворчество.

  В диссертации обстоятельно рассматривается каждый из указанных факторов и формулируются выводы (правила), которые необходимо учитывать при построении теоретической модели иерархии источников нрава.

  Анализ фактора «степень непосредственности выражения воли народа» позволил выделить следующие положения:

  Нормативный правовой акт, принятый в порядке непосредственной демократии (на референдуме), должен иметь приоритет перед актом, принятым в порядке опосредованной демократии. Однако этому выводу не должен придаваться универсальный, всеобъемлющий характер. В данном случае должно действовать правило: акт, принятый на референдуме, имеет приоритет перед актом, принятым представительным органом соответствующего уровня, но уступает акту, принятому представительным органом вышестоящего уровня;

  В рамках непосредственной демократии применительно к государственному устройству РФ выделяются зри уровня: федеральный, субъектов Федерации, местного самоуправления. Соответственно, акт, принятый на каждом вышестоящем уровне (референдуме), должен иметь приоритет перед актами, принятыми на нижестоящих уровнях (референдумах);

  Применительно к актам, принятым выборными представительными органами, т. е. в порядке опосредованной демократии, степень непосредственности выражения воли народа, по общему правилу, будет снижаться по мере снижения выборного уровня. Соответственно, акты, принятые вышестоящими представительными органами, должны иметь приоритет перед актами, принятыми нижестоящими представительными органами;

  Степень непосредственное и выражения воли народа предполагает, что акты, принимаемые представительными органами, должны иметь приоритет перед актами, принимаемыми исполнительными органами соответствующего уровня. Очевидно, что исключениями из этого правила должны являться те случаи, когда речь идет об актах, принятых на разных уровнях. Так, акт исполнительного органа более высокого уровня (например, акт Президента) не должен быть иерархически подчинен акту представительного органа нижестояще-

  го уровня (например, закону субъекта Федерации), поскольку степень непосредственности выражения воли народа в первом акте выше, чем во втором.

  Рассматривая фактор «степень общности (абстрактности) норм права», диссертант приходит к выводу, что между степенью общности (абстрактности) норм права и их иерархией должна существовать прямолинейная зависимость. Законодатель должен стремиться к тому, чтобы не закреплять в нижестоящих нормативных правовых актах более общих норм, чем в вышестоящих, и наоборот.

  Фактор важности прежде всего может быть использован как для иерархической дифференциации внутри отдельных законов (речь идет о Конституции РФ и конституциях субъектов РФ), так и между различными видами законов и подзаконных актов. Кроме того, он является ключевым при решении вопроса о демаркации законов и подзаконных нормативных правовых актов.

  Вместе с тем, по мнению диссертанта, между важностью общественных отношений и иерархией нормативных правовых актов не существует абсолютной зависимости. Поэтому иерархию важности общественных отношений следует рассматривать в качестве вспомогательного фактора, влияющего на построение вертикальной структуры законодательства.

  В результате обоснования иерархического приоритета кодифицированных актов диссертант пришел к следующим выводам:

  Иерархический приоритет кодифицированных актов но отношению к актам текущего законодательства обусловлен структурно-содержательными признаками, присущими первым;

  По общему правилу, иерархическим приоритетом должны обладать только законодательные акты, как на уровне федеральных законов, так и на уровне законов субъектов Российской Федерации. Исключением могут быть те случаи, когда речь идет о подзаконных актах, посредством которых осуществляется первичное правовое регулирование;

  Установление иерархического приоритета между кодифицированными актами, обладающими различным масштабом сводности, представляется нецелесообразным, прежде всего, по технико-юридическим причинам;

  С точки зрения требований юридической техники, для кодифицированных актов, наделенных иерархическим приоритетом по отношению к актам текущего законодательства, должны устанавливаться особые наименования (кодекс, основы, устав, правила, регламент, положение).

  Общий вывод, вытекающий из фактора «делегирование нормотворческих полномочий», состоит в том, что нормативный правовой акт, принятый в рамках делегированных полномочий, но общему правилу, должен наделяться юридической силой, равной силе актов, принимаемых делегирующим органом.

  Фактор «надведомственность» используется для иерархической дифференциации актов, принимаемых на одном уровне государственных органов, в частности, на уровне федеральных органов исполнительной власти.

  Надведомственность означает, что при регулировании конкретных вопросов соответствующее ведомство стоит «поверх» других, а, следовательно, и решения, которые принимаются таким ведомством в пределах своих надведомственных полномочий, должны быть юридически обязательными для всех иных ведомств.

  При рассмотрении совместного нормотворчества как фактора, влияющего на иерархическое место соответствующих актов в вертикальной структуре законодательства, диссертант пришел к следующим выводам:

  Совместно принятые нормативные правовые акты должны иметь иерархический приоритет по отношению к актам, принимаемым отдельно, автономно, самостоятельно участником (участниками) совместного нормотворчества;

  При принятии нормативных правовых актов вышестоящим и нижестоящим государственными органами юридическая сила совместного акта определяется местом, которое занимает вышестоящий орган государственной власти в иерархии органов государства;

  Иерархический приоритет совместно принятых актов обусловливается принятием взаимных обязательств по одностороннему неизменению, дополнению или отмене таких актов и вследствие этого распространяется исключительно на субъектов совместного нормотворчества;

  Совместное нормотворчество не порождает иерархического приоритета совместных актов по отношению к актам, принимаемым органами, не участвовавшими в таком нормотворчестве;

  Иерархический приоритет совместно принятых актов не может ставиться в зависимость от количества участников совместного нормотворчества;

  Установление иерархического приоритета для актов, принимаемых по согласованию, обосновано лишь в тех случаях, когда они принимаются государственными органами, находящимися на одном иерархическом уровне.

  Завершая факторный анализ, диссертант обращает внимание на то, что при построении иерархической структуры законодательства необходимо исходить не из автономного влияния каждого из рассмотренных факторов, а из их совокупного действия.

  В третьем параграфе «Правовые формы выражения иерархической зависимости источников нрава» на основе детального анализа действующего законодательства выявляются основные формы, посредством которых законодатель придает иерархический приоритет одним актам перед другими.

  Любое теоретическое обоснование иерархического приоритета одних нормативных правовых актов по отношению к другим есть не более чем рекомендация законодателю установить нормативный приоритет. С.В. Полснина и П.В. Сильченко задолго до принятия ныне действующей Конституции Российской Федерации обратили внимание на то, что «до тех пор, пока более высокая юридическая сила акта не имеет своего правового обоснования, таковой у него нет и не может быть» .

  Это означает, что абсолютная, непререкаемая иерархическая зависимость между нормативными правовыми актами может существовать только при прямом указании на это закона. Любое теоретическое обоснование, не прописанное в законе, нельзя рассматривать, с одной стороны, в качестве факта существования двух иерархических уровней, с другой - в качестве правовой основы

  применения иерархического принципа для разрешения соответствующих коллизий.

  Под правовыми формами выражения иерархии в диссертации понимаются формулировки, логико-языковые конструкции, при помощи которых законодатель устанавливает иерархическую зависимость между различными источниками права.

  Анализ действующего законодательства позволил выделить ряд правовых форм выражения иерархической зависимости.

  1. Наиболее распространенной формой является прямое указание закона на недопустимость противоречия между нормативными правовыми актами. Законодатель употребляет слова «не может противоречить», «не должен противоречить». Эта форма широко используется и в Конституции РФ, и в других источниках права. Содержание и правовые последствия данной формы состоят в следующем.

  Во-первых, эти формулировки возлагают обязанность на соответствующего субъекта правотворчества не устанавливать в принимаемых им нормативных правовых актах положения, противоречащие вышестоящему акту.

  Во-вторых, используя рассматриваемую формулу, следует иметь в виду, что законодатель, устанавливая иерархический приоритет на нижестоящих уровнях, как правило, не дает перечисления всех вышестоящих нормативных правовых актов. Он лишь указывает на необходимость непротиворечия акту вышестоящего уровня. «Федеральные законы не могут противоречить федеральным конституционным законам». Думается, что причина этого - нормативная экономия. Вместе с тем, очевидно, что в каждом таком случае предполагается недопустимость противоречия нижестоящего акта любому вышестоящему, а не только тому, о котором прямо сказано в законе.

  В-третьих, в тех случаях, когда возникает противоречие между вышестоящей и нижестоящей нормой, рассматриваемые формулировки предполагают автоматическое возникновение у субъекта правотворчества активной юридической обязанности привести акт, обладающий меньшей юридической силой, в соответствие с актом большей юридической силы.

  В-четвертых, рассматриваемые формулировки дают правовое основание вышестоящему органу или иному уполномоченному органу отменить противоречащую норму, приостановить действие или признать ее не соответствующей Конституции РФ (вышестоящему акту), что, по сути, с точки зрения юридических последствий, должно приравниваться к отмене.

  В-пятых, эта форма предполагает, что любой субъект правоприменения, столкнувшись с фактом противоречия вышестоящего и нижестоящего актов, должен применять норму вышестоящего акта.

  Иногда законодатель не использует формулу «не может противоречить», но при этом устанавливает правоприменительный приоритет одного акта перед другим посредством иной формулы. Так, в ч. 4. ст. 15 Конституции Российской Федерации говорится: «Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». В такой ситуации данную формулу можно рассматривать в качестве самостоятельной формы выражения иерархического приоритета между соответствующими актами, поскольку именно посредством нее и установлена иерархическая зависимость. Однако, с точки зрения юридической техники, рассматриваемый вариант весьма существенно уступает формулам: «не может противоречить» или «не должен противоречить». Дело в том, что, являясь типичной коллизионной нормой, рассматриваемая формула адресована исключительно правоприменителю. Что касается субъекта правотворчества, го на него формально не возлагается никаких обязанностей (не устанавливать иные правила, приводить их в соответствие, если они установлены, и т. п.). Поэтому в Конституции Российской Федерации применительно к аспекту установления иерархического приоритета международных договоров перед законами целесообразно было бы использовать формулу: «закон не должен (не может) противоречить международному договору».

  В ряде случаев, для того чтобы подчеркнуть иерархический приоритет одних актов по отношению к другим, законодатель использует формулу «должны соответствовать» или «принимаются в соответствии». Так, в ст. 3 части первой ГК РФ говорится: «Нормы гражданского права, содержащиеся в дру-

  гих законах, должны соответствовать настоящему кодексу». В контексте проводимого анализа интерес представлял ответ на вопрос, существует ли какое-либо отличие между формулами «не должны противоречить» и «должны соответствовать» (принимаются в соответствии? В работе сделан вывод, что в рассматриваемых законодательных контекстах данные формулы используются как синонимы. Соответствовать - значит не противоречить. Не противоречить - значит соответствовать. И та и другая формула порождает одинаковые юридические последствия как для законодателя, так и для правоприменителя. Поэтому данную формулу нет оснований рассматривать в качестве самостоятельной формы выражения иерархической зависимости. Более того, с позиций унификации нормативного регулирования соответствующего вопроса от этой формулы вообще следовало бы отказаться.

  Говоря о том, что в случае противоречия между вышестоящим актом и нижестоящим должен действовать вышестоящий акт, нельзя обойти вниманием еще один аспект. Речь идет о правовой оценке ситуации в период существования противоречия между такими актами. Здесь как минимум возникают два вопроса, на которые в литературе и тем более в законодательстве нет убедительных ответов. С одной стороны, в высшей степени принципиальным является ответ на вопрос, должен ли действовать (применяться) нижестоящий акт до его формальной отмены или приведения в соответствие с вышестоящим актом? С другой - должен ли существовать какой-либо нормативно установленный срок для приведения нижестоящего акта в соответствие с вышестоящим?

  На первый взгляд, ответ на первый вопрос должен быть простым и однозначным - во всех подобных случаях должен применяться иерархический принцип, в соответствии с которым норма, имеющая высшую юридическую силу, имеет приоритет перед нормой меньшей юридической силы (lex superior derogat legi interior).

  Однако это общее правило, из которого, как известно, всегда бывают исключения. Причем они касаются не только граждан, но и правоприменительных органов, в том числе и суда. Речь идет о периодах, которые автор условно

  называет «отложенным приоритетом». Иначе говоря, в этот период приоритетом пользуются нижестоящие нормативные правовые акты. В работе анализируются подобные ситуации.

  2. Следующей формой выражения иерархического приоритета является установление особого порядка принятая, внесения изменений, дополнений или отмены нормативного правового акта или его части.

  Посредством этой формы установлен иерархический приоритет между различными главами Конституции Российской Федерации. Не иначе как особым порядком отмены, внесения изменений может быть обоснован иерархический приоритет между законом, принятым на референдуме, и иным федеральным законом. В статье 40 Федерального конституционного закона «О референдуме в Российской Федерации» говорится: «Решение, принятое на референдуме Российской Федерации, действует на всей территории Российской Федерации и может быть отменено или изменено не иначе как путем принятия решения на новом референдуме Российской Федерации (выделено нами. - В.Т.) » .

  Посредством установления особого порядка для внесения изменений, дополнений или отмены решается и проблема придания иерархического приоритета совместно принимаемым актам.

  3. Самостоятельной формой выражения иерархического приоритета является установление обязательности одних актов но отношению к другим актам, в том числе принятым органами одного иерархического уровня. Эта форма используется для установления иерархической зависимости между актами Президента РФ и актами субъектов РФ, между актами федеральных органов исполнительной власти, принятыми в порядке надведомственных полномочий, и иными актами соответствующих органов, и в целом ряде иных случаев.

  По своим правовым последствиям формула «обязательные для выполнения» в конечном счете совпадает с формулой «не должен противоречить». Однако последняя формула в силу своей большей определенности и убедительности представляется более целесообразной. Поэтому законодателю для установ-

  ления иерархической зависимости между указанными актами следует использовать именно ее.

  4. Специфика международного договора как основного источника норм международного права, особенности их включения в правовую систему РФ предполагают и существование особых форм выражения иерархического приоритета международного договора но отношению к актам внутригосударственного права. В части 4 ст. 15 Конституции РФ приоритет международных договоров закреплен в наиболее общей форме. При этом очевидно, что не любой международный договор должен иметь приоритет перед федеральным законом. Международные договоры различны по своему статусу и юридической силе. Соответственно, вводя их в правовую систему Российской Федерации, законодатель размещает их на различных иерархических уровнях нормативной системы.

  От чего в каждом конкретном случае зависит иерархический уровень, на который должен быть помещен тот или иной источник международного права? С нашей точки зрения, - от способа выражения согласия на обязательность международного договора для РФ. Подробнее об этом речь пойдет ниже. Здесь же следует сформулировать общую закономерность: иерархическое место каждого конкретного источника международного права в системе законодательства Российской Федерации должно предопределяться местом органа государственной власти в иерархии органов и (или) формой акта, посредством которого выражено согласие на обязательность для России соответствующего источника международного нрава. Так, над уровнем федеральных законов будут находиться международные договоры, согласие на обязательность которых для Российской Федерации выражено в форме федерального закона, над уровнем указов Президента будут находиться те, которые опосредованы Президентом, далее - Правительством и, наконец, - федеральными органами исполнительной власти.

  5. В большинстве случаев в статусном законодательстве четко определены виды нормативных правовых актов, которые вправе принимать тот или иной орган государственной власти.

  Вместе с тем, существует целый ряд нормативных правовых актов, которые утверждаются постановлениями палат Федерального Собрания, указами

  Президента, постановлениями Правительства, актами федеральных органов исполнительной власти. Такими актами являются: положения, уставы, правила, инструкции, наставления, регламенты и лр. Для определения иерархического места указанных актов необходимо выяснить, каким органом государственной власти он утвержден. В случае противоречия приоритетом будет пользоваться ют, который утвержден вышестоящим органом.

  6. Следующей формой, посредством которой выражается иерархическая зависимость между нормативными правовыми актами, является установление перечня источников права в статьях, в которых перечисляются источники соответствующего законодательства.

  В работе отмечается, что такие перечни выполняют двоякую роль. Во-первых, посредством них определяется круг источников права, относящихся к соответствующей отрасли законодательства. Во-вторых, законодатель стремится к тому, чтобы все источники в таких перечнях были расположены в порядке уменьшения их юридической силы. Однако стремление законодателя обеспечить строгую иерархию в ряде случаев не может быть реализовано в полной мере в силу того, что отдельные источники, включаемые в такие перечни, могут иметь различную юридическую силу и, соответственно, они должны быть расположены на различных ступеньках иерархической лестницы. К таким источникам прежде всего относятся международные договоры Российской Федерации, которые в одном случае должны располагаться перед федеральными законами, в другом перед указами Президента РФ, в третьем - перед постановлениями Правительства РФ, в четвертом - перед актами федеральных органов исполнительной власти.

  В конце параграфа формулируется ряд выводов:

  Иерархическая зависимость между нормативными правовыми актами может существовать только в том случае, когда она выражена в соответствующей правовой форме;

  Существующее многообразие правовых форм выражения иерархической зависимости представляется не вполне обоснованным и нуждается в унификации;

  Различные формы выражения иерархической зависимости нормативных правовых актов, в свою очередь, должны находиться в определенной иерархической зависимости. С нашей точки зрения, в иерархии рассматриваемых форм на высшем уровне должна быть формула «не должен противоречить».

  Во второй главе «Иерархия федерального законодательства» на основе факторного анализа и правовых форм выражения иерархии предпринята попытка осуществить иерархическое построение федерального законодательства. Первый параграф посвящен иерархическому построению федеральных законов. Анализ иерархии федеральных законов начинается с Конституции РФ, которая находится на высшем иерархическом уровне системы источников российского нрава.

  В работе обращается внимание на то, что Конституция, будучи единым нормативным правовым актом, не является моноуровневой. Она внутренне иерархична, так как состоит из нескольких уровней, находящихся по отношению друг к другу в иерархическом подчинении. В конституционном праве этот факт никем не оспаривается. Вместе с тем, количество и состав иерархических уровней, выделяемых различными исследователями, различны.

  Одна группа ученых полагает, что Конституция состоит из двух пластов конституционных норм, находящихся в иерархическом соподчинении. Первый пласт это положения глав 1, 2 и 9, второй - глав 3 и 8 .

  Вторая группа ученых тоже выделяет два иерархических уровня. Однако их состав иной. Первый уровень - это глава 1. Второй - все остальные главы. Представители этой группы главу 1 называют конституцией в конституции .

  С позиций третьего подхода, Конституция состоит из трех иерархических уровней.

  Для того чтобы установить истину - выяснить, из какого количества иерархических уровней на самом деле состоит структура Конституции, необхо-

  димо обратиться к правовым формам выражения иерархической зависимости, которые использованы в Основном Законе.

  Для иерархической дифференциации положений Конституции в ней использованы две формы выражения соответствующей зависимости «не может противоречить» и «особый порядок пересмотра и внесения изменений».

  В результате проведенного анализа автор пришел к выводу, что иерархическая структура Конституции состоит из трех иерархических уровней: 1-й уровень - глава 1 «Основы конституционного строя»; 2-й уровень глава 2 «Права и свободы человека и гражданина» и глава 9 «Конституционные поправки и пересмотр Конституции»;

  3-й уровень - глава 3 «Федеративное устройство», глава 4 «Президент Российской Федерации», глава 5 «Федеральное Собрание», глава 6 «Правительство Российской Федерации», глава 7 «Судебная власть» и глава 8 «Местное самоуправление».

  В работе высказывается предположение о там, что юридическая сила Закона о поправке к Конституции РФ должна приравниваться к юридической силе глав 3-8.11оэтому говорить о самостоятельном иерархическом уровне, на котором должны быть расположены соответствующие законы, наверное, нет оснований.

  Следующую ступеньку иерархической структуры федеральных законов занимают федеральные конституционные законы. Правовой формой выражения иерархического приоритета по отношению к следующему нижестоящему уровню является формула «не могут противоречить», а не особый порядок принятия федеральных конституционных законов, как полагают отдельные ученые. Особый порядок принятия - неотъемлемый признак этого вида законов, но он не является решающим при определении их юридической силы. Фактически, в аналогичном порядке (более трех четвертей Совета Федерации и более двух третей Государственной Думы) может быть принят любой федеральный закон. Однако от этого он не станет федеральным конституционным законом. Таковым может быть признан только тот закон, принятие которого, причем в форме ФКЗ, прямо предусмотрено Конституцией РФ.

  Далее в работе рассматривается иерархия собственно федеральных законов. Автор обосновывает существование двух видов иерархической зависимости между федеральными законами. Во-первых, это иерархический приоритет кодифицированных федеральных законов по отношению к некодифицированным федеральным законам. Во-вторых, приоритет федеральных законов, принятых на референдуме РФ, по отношению ко всем иным федеральным законам, принятым Федеральным Собранием РФ.

  Анализ федеральных законов, принятых в последнее время с наименованием «кодекс», позволяет дифференцировать их на две «руины. Первая - это те, в которых в той или иной правовой форме предусмотрен их приоритет перед иными некодифицированными федеральными законами. Вторая группа кодексов такого приоритета не предусматривает.

  Возникает вопрос, каким образом должен поступать правоприменитель в условиях, когда, с одной стороны, отсутствует общая для всех кодексов (кодифицированных актов) формулировка об их приоритете перед иными актами соответствующего вида. С другой стороны, в самом кодексе (кодифицированном акте) нет указания на его приоритет перед другими актами? Думается, что в данном случае определяющим аргументом является отсутствие необходимого правового обоснования и, следовательно, для разрешения коллизии между противоречащими друг другу положениями нормативных актов должно применяться правило «последующий закон отменяет предыдущий». Исходя из презумпции компетентности законодателя можно предположить, что он намеренно не придал более высокой юридической силы кодифицированному акту.

  Теоретическое обоснование иерархической зависимости, существующей между федеральными законами, принятыми на референдуме, и иными федеральными законами Российской Федерации осуществляется посредством фактора «степень непосредственности выражения власти народа».

  Правовое обоснование иерархического приоритета соответствующих актов содержится в ст. 40 ФКЗ «О референдуме в Российской Федерации», в которой установлено; «Решение, принятое на референдуме Российской Федерации, действует на всей территории Российской Федерации и может быть от-

  менено или изменено не иначе как путем принятия решения на новом референдуме Российской Федерации (выделено нами. - В.Т.)»- Именно это выделенное нами положение закона является определяющим и позволяет сделать однозначный вывод о том, что закон, принятый на референдуме, обладает более высокой юридической силой, чем любой иной федеральный закон. Практически это означает, что закон, принятый на референдуме, не может быть отменен или изменен федеральным законом, принятым Федеральным Собранием РФ. К разрешению коллизии между данными законами не может быть применено правило: «последующий закон отменяет предыдущий».

  По мнению автора, вывод об иерархическом приоритете законов, принятых на референдуме, перед федеральными законами (простыми и кодифицированными), принятыми Федеральным Собранием Российской Федерации, носит универсальный характер как в отношении федеральных законов (простых и кодифицированных), так и федеральных конституционных законов. Вместе с тем, вывод о приоритете закона, принятого на референдуме, перед ФКЗ не является однозначным. Дело в том, что фактор «степень непосредственности выражения власти народа» вряд ли должен прямолинейно проецироваться на иерархию федеральных законов. Абсолютизация этого фактора привела бы к тому, что для внесения любого изменения в Конституцию РФ должен был существовать единственно возможный порядок - проведение соответствующего референдума. Однако сам народ установил иной порядок. Так, в соответствии со ст. 136 Конституции «Поправки к главам 3-8 Конституции Российской Федерации принимаются в порядке, предусмотренном для принятия федерального конституционного закона, и вступают в силу после их одобрения органами законодательной власти не менее чем двух третей субъектов Российской Федерации». Более того, даже новая Конституция РФ может быть принята не на референдуме (ст. 135).

  Формально эти положения Конституции противоречат ст. 40 ФКЗ «О референдуме в Российской Федерации». Однако они имеют более высокую юридическую силу, и, следовательно, установленный ими порядок является нормативно обоснованным. Точно так же федеральный законодатель вправе норма-

  тивно установить иерархический приоритет федеральных конституционных законов перед законами, принятыми на референдуме. По нашему мнению, такой приоритет был бы обоснован. Для его реализации ФКЗ «О референдуме в Российской Федерации» необходимо дополнить указанием о том, что на референдум не могут выноситься положения, противоречащие федеральным конституционным законам. И если такое указание будет установлено, появится необходимое нормативное обоснование иерархического приоритета соответствующих законов перед законами, принятыми на референдуме.

  Особое место, занимаемое законами, принимаемыми на референдуме, в иерархической структуре законодательства, предполагает установление для них особой формы (наименования). В качестве одного из вариантов названия такого закона диссертант предлагает следующий: «федеральный закон, принятый референдумом».

  В целом иерархия законов Российской Федерации может быть представлена в следующем виде:

  1-й уровень глава 1 Конституции Российской Федерации;

  2-й уровень - главы 2, 9 Конституции Российской Федерации;

  3-й уровень - главы 3, 4, 5, 6, 7, 8 Конституции Российской Федерации, законы о внесении поправок в Конституцию РФ;

  4-й уровень - законы, принятые на референдуме;

  5-й уровень - федеральные конституционные законы;

  6-й уровень - федеральные кодифицированные законы (кодексы и др.);

  7-й уровень - некодифицированные федеральные законы, которым законодатель придал иерархический приоритет по отношению к иным законам;

  8-й уровень - федеральные законы, не имеющие приоритета перед другими законами.

  Во втором параграфе осуществлено иерархическое построение федеральных подзаконных нормативных правовых актов.

  Отличительной особенностью иерархической структуры значительной части федеральных подзаконных нормативных правовых актов является то, что ключевым фактором, оказывающим влияние на ее построение, является иерар-

  хия государственных органов. Все иные факторы применительно к данным актам имеют факультативное, вспомогательное значение. Посредством них решаются вопросы иерархического «удвоения» того или иного уровня. Например, на иерархию актов федеральных органов исполнительной власти в качестве дополнительных факторов, оказывают влияние такие факторы, как «подведомственность» и «совместное нормотворчество».

  Высшую ступень в иерархии государственных органов занимает Президент РФ и, следовательно, принимаемые им акты, должны иметь иерархический приоритет перед актами любого нижестоящего органа.

  Говоря о подтвержденном Конституционным Судом РФ праве Президента принимать указы не только по вопросам собственной компетенции, но и по тем вопросам, которые должны регулироваться на законодательном уровне, диссертант подчеркивает, что принятые в рамках «законозаменяющего» правотворчества указы I [резидента РФ не наделяются и не могут наделяться более высокой юридической силой, чем федеральные законы, а также указы, принятые в пределах собственной компетенции Президентом РФ.

  В соответствии с иерархией государственных органов на втором иерархическом уровне подсистемы федеральных подзаконных нормативных правовых актов находятся нормативные постановления Правительства РФ. В Конституции нет прямого указания о том, что они не должны противоречить указам Президента и законам, принимаемым на федеральном уровне. С точки зрения правовых форм выражения иерархической зависимости, подчиненное положение нормативных постановлений Правительства по отношению к указанным актам вытекает из двух иных взаимодополняющих друг друга формулировок Основного Закона. Во-первых, они принимаются на основании и во исполнение Конституции РФ, федеральных законов, нормативных указов Президента РФ (ч. 1 ст. 115). Во-вторых, постановления Правительства РФ в случае их противоречия Конституции РФ, федеральным законам и указам Президента РФ могут быть отменены 1 президентом РФ (ч. 3 ст. 115). Аналогичное положение содержится и в ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации» (ст. 23).

  35 На следующем иерархическом уровне находятся акты, принимаемые федеральными органами исполнительной власти (кроме актов Правительства РФ). Обратим внимание на то, что на конституционном уровне не устанавливаются ни полный перечень федеральных органов исполнительной власти, ни их возможные виды, различающиеся своим правовым статусом. Правовой статус федеральных органов исполнительной власти устанавливается статутными и тематическими федеральными законами, а также положениями о соответствующих органах. При этом положения о федеральных органах исполнительной власти, подведомственных Президенту РФ по вопросам, закрепленным ча ним Конституцией РФ и законами, утверждаются Президентом РФ, а о других федеральных органах исполнительной власти - Правительством РФ.

  Соответствующими актами устанавливается и право каждого из федеральных органов исполнительной власти издавать подзаконные нормативные правовые акты.

  В настоящее время порядок подготовки таких актов регламентируется постановлением Правительства РФ «Об утверждении Правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации» от 13 августа 1997 г. № 1009 и соответствующими правилами, принимаемыми в каждом ведомстве.

  В соответствии с постановлением нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти издаются на основе и во исполнение федеральных законов, указов и распоряжений Президента РФ, постановлений и распоряжений Правительства РФ, а также по инициативе федеральных органов исполнительной власти в пределах их компетенции.

  Формула «на основе и во исполнение» является правовой формой выражения иерархической зависимости актов, принимаемых федеральными органами исполнительной власти от всех вышестоящих актов. Кроме того, в соответствии со ст. 12 ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации» «Правительство Российской Федерации вправе отменять акты федеральных органов исполнительной власти или приостанавливать действие этих актов».

  Следует обратить внимание на то, что акты, принимаемые федеральными органами исполнительной власти (министерствами и ведомствами), могут иметь различную юридическую силу и, соответственно, располагаться на различных иерархических уровнях. Возникает вопрос, посредством каких факторов осуществляется теоретическое обоснование такой зависимости?

  Прежде всего в работе обращается внимание на то, что применительно к рассматриваемой группе подзаконных нормативных правовых актов не должен применяться фактор «иерархия государственных органов». Необоснованным, по мнению автора, является установление иерархической зависимости между актами федеральных органов исполнительной власти как в зависимости от их наименования, так и от подчиненности Президенту или Правительству.

  В соответствии с отстаиваемым нами подходом факторного обоснования иерархической зависимости нормативных правовых актов, иерархия актов федеральных органов исполнительной власти детерминируется двумя факторами: «совместное нормотворчество» и «подведомственность».

  Согласно постановлению Правительства РФ № 1009, нормативный правовой акт может быть издан совместно несколькими федеральными органами исполнительной власти или одним из них по согласованию с другими.

  Правовой формой выражения иерархической зависимости в данном случае будет являться особый порядок внесения изменений и дополнений в совместно принятые акты и акты, принятые по согласованию. Так, в «Правилах подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации» говорится, что «Нормативные правовые акты, изданные совместно или по согласованию с другими федеральными органами исполнительной власти, изменяются, дополняются или признаются утратившими силу по согласованию с этими федеральными органами исполнительной власти».

  Применительно к актам федеральных органов исполнительной власти автор не проводит различия в юридической силе между актами, принятыми совместно или по согласованию. Не должно существовать и каких-либо различий

  в юридической силе таких актов в зависимости от количества участников совместного нормотворчества.

  Таким образом, высший иерархический уровень в подсистеме ведомственных актов занимают совместно принятые акты и акты, принятые по согласованию.

  Вторым фактором, обусловливающим иерархическую неравнозначность актов, принимаемых федеральными органами исполнительной власти, является надведомственный характер полномочий соответствующего государственного органа.

  Все федеральные органы исполнительной власти в зависимости от объема нормотворческих полномочий можно разделить на две группы. Одна из них принимает акты, имеющие исключительно внутриведомственное действие. Вторая группа органов вправе принимать акты, имеющие как внутриведомственное, так и межведомственное действие. Именно эта последняя разновидность актов должна наделяться более высокой юридической силой и, соответственно, располагаться на вышестоящем иерархическом уровне.

  Правовой формой выражения иерархического приоритета рассматриваемых актов является установление юридической обязательности актов («обязательные для исполнения»), принятых в порядке надведомственных полномочий, для всех иных федеральных органов исполнительной власти. Гак, в соответствии с Положением о Министерстве внутренних дел Российской Федерации министр издает в пределах предоставленных ему полномочий в установленном порядке обязательные для исполнения (выделено нами. - В.Т.) федеральными органами исполнительной власти, органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления... нормативные правовые акты, утверждает стандарты, нормы и правила по вопросам, отнесенным законодательством Российской Федерации к компетенции Министерства .

  Особое внимание в работе уделяется вопросу об иерархическом месте актов, принимаемых федеральными органами государственной власти с так назы-

  ваемым особым правовым статусом. К таким органам относятся Генеральная прокуратур 3 - Центральный банк, Центральная избирательная комиссия, Счетная палата.

  В целом иерархия подзаконных нормативных правовых актов может быть представлена в следующем виде:

  1-й уровень - нормативные указы Президента РФ, нормативные постановления Государственной Думы РФ, нормативные акты Центрального банка РФ, инструкции ЦИК РФ (между указанными актами не может быть иерархических коллизий, Moiy r быть только коллизии компетенции);

  2-й уровень - нормативные постановления Правительства РФ. 3-й уровень нормативные акты федеральных органов исполнительной власти, принятые совместно или по согласованию;

  4-й уровень - нормативные акты федеральных органов исполнительной власти, принятые в рамках надведомственных полномочий;

  5-й уровень - иные нормативные акты федеральных органов исполнительной власти.

  Третья глава «Иерархия законодательства субъектов Российской Федерации и ею соотношение с федеральным законодательством» содержит три параграфа.

  В первом параграфе рассматривается иерархия законодательства субъектов РФ.

  В целом система законодательства субъектов и их иерархическая структура строятся по образу и подобию вертикальной структуры федерального законодательства. Вместе с тем, иерархия законодательства каждого конкретного субъекта имеет определенную специфику, которая предопределяется совокупностью различных факторов и находит свое проявление в наименованиях актов, их перечне, порядке принятия и внесения изменений, правовых формах выражения иерархической зависимости и других моментах.

  Автор не ставил перед собой задачи детально рассмотреть иерархию законодательства каждого конкретного субъекта в отдельности. В работе рассмотрена некая собирательная модель, которая охватывает основные разновид-

  ности нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации и «высвечивает» возможные альтернативы их иерархического соотношения.

  Подобно тому, как на федеральном уровне основные виды нормативных правовых актов установлены Конституцией Российской Федерации, на уровне субъектов РФ основные виды и существующая между ними подчиненность источников права устанавливается их основными законами. Вместе с тем, в отличие от федерального уровня, в ряде субъектов приняты законы о нормативных правовых актах.

  Однако, несмотря на последнее обстоятельство, ни учредительные акты субъектов, ни законы о нормативных правовых актах (там, где они приняты) на сегодняшний день не решают всех проблем иерархического построения законодательства каждого конкретного субъекта Российской Федерации.

  Рассмотрение вертикальной структуры законодательства субъектов Российской Федерации начинается с анализа высшего иерархического уровня, на котором находятся конституции (в республиках) и уставы (в иных субъектах).

  Точно так же, как и Конституция России, отдельные основные законы субъектов Федерации внутренне иерархически неравнозначны. Прежде всего это свойственно республикам. Однако количество иерархических уровней и состав располагающихся на них структурных частей учредительных актов не совпадают. Для установления иерархического приоритета различных структурных частей конституций законодатели субъектов используют две правовые формы его выражения: «не могут противоречить» и «особый порядок внесения изменений».

  В ряде субъектов РФ предусмотрено принятие конституционных законов, которые размещаются на следующем после учредительных актов иерархическом уровне. Далее располагаются законы (неконституционные) субъектов РФ, которые, в свою очередь, могут наделяться различной юридической силой.

  В рамках данной подсистемы, как и на федеральном уровне, можно выделить как минимум три иерархических уровня.

  На первом уровне должны размещаться законы, принятые на референдуме. На втором - законы, имеющие кодифицированный характер. На третьем - иные законы.

  Давая оценку практике принятия в субъектах РФ кодексов, по мнению диссертанта, необходимо исходить из диалектики федерального и субъектного регулирования соответствующих отношений. С одной стороны, вряд ли оправданным можно признать стремление федеральною законодателя все без исключения вопросы, относящиеся к предметам совместного ведения, урегулировать посредством федеральных кодексов. Очевидно, что по целому ряду таких вопросов целесообразнее принимать федеральные законы типа «Основ законодательства». И хотя такая форма прямо не предусмотрена Конституцией РФ, она точно так же, как и кодекс, имеет право на существование там, где в рамках совместной компетенции необходимо совместить единую меру федерального правового регулирования с законодательным многообразием по линии субъектов Федерации .

  С другой стороны, безусловно, нецелесообразным представляется принятие кодексов и на федеральном, и на субъектном уровне по одним и тем же вопросам, поскольку подобная практика неизбежно повлечет за собой целый ряд негативных явлений.

  Рассматривая иерархию В1гутри законов, принимаемых на уровне субъектов РФ, диссертант обращает внимание на особенности иерархического построения в тех субъектах, которые имеют двухпалатные представительные органы и, соответственно, законы могут приниматься как каждой палатой в отдельности, так и на совместных заседаниях (Республика Саха (Якутия)) либо принимаются на сессиях и пленарных заседаниях Государственного Совета (Республика Татарстан).

  При рассмотрении иерархии подсистемы подзаконных нормативных правовых актов субъектов РФ отмечается, что, с одной стороны, она подчиняется общим закономерностям, с другой - имеет ряд особенностей, которые детер-

  минируются прежде всего особенностями иерархической структуры власти каждого конкретного субъекта.

  Законодательные (представительные) органы субъектов, наряду с законами, принимают и нормативные постановления, которые, в отличие от иерархического построения федерального законодательства, могут вступать в иерархические коллизии с актами высших должностных лиц субъектов. Нередко такие коллизии приводят к достаточно жесткому противостоянию законодательной и исполнительной власти.

  По мнению диссертанта, приоритет в подобных случаях следует отдавать актам представительного органа. В этом смысле вариант иерархического соотношения рассматриваемых актов, установленный в Уставе Нижегородской области (ст. 45 Устава), представляется обоснованным. В конечном счете, законодательный орган власти вместо постановления может принять закон и тем самым придать своим нормам более высокую юридическую силу.

  На специфику иерархического построения законодательства субъектов РФ оказывает влияние наличие или отсутствие правительств.

  В законодательстве ряда субъектов предусмотрена возможность делегирования нормотворческих полномочий. Соответственно, принятие нормативных правовых актов в рамках делегированных полномочий поднимает их на иерархический уровень актов делегировавшего органа.

  В целом синтезированная иерархия законодательства субъектов РФ может быть представлена в следующем виде:

  1 - 3-й уровни разделы (главы) конституций (уставов) субъектов; законы о внесении поправок в Конституцию РФ;

  4-й уровень - конституционные законы;

  5-й уровень - законы, принятые на референдуме;

  6-й уровень - кодифицированные законы;

  7-й уровень - некодифицированные законы;

  8-й уровень - законы, не имеющие приоритета перед другими законами;

  9-й уровень нормативные постановления законодательных (представительных) органов;

  10-й уровень - нормативные указы высших должностных лиц; 11-й уровень - нормативные постановления правительств; 12-й уровень - нормативные акты органов исполнительной власти субъектов, принятые совместно или по согласованию;

  13-й уровень - нормативные акты органов исполнительной власти, принятые в рамках нные нормативные акты органов исполнительной власти. Во втором параграфе рассматриваются проблемы иерархического соотношения федерального законодательства и законодательства субъектов Федерации.

  Для решения проблемы иерархического соотношения федерального законодательства и законодательства субъектов РФ большое значение имеет то обстоятельство, что рассматриваемые системы в силу наличия сферы исключительного ведения Российской Федерации и сферы исключительного ведения субъектов Российской Федерации не могут быть выстроены в один иерархический ряд.

  Автор приходит к выводу, что вести речь об иерархическом соотношении федерального законодательства и законодательства субъектов РФ правомерно применительно лишь к тем источникам права, которые приняты по предметам ведения РФ и предметам совместного ведения РФ и ее субъектов. В двух других сферах речь может идти исключительно о компетенционном соотношении актов .

  Говоря о соотношении иерархических и компетенционных коллизий, следует иметь в виду, что в сфере иерархического соотношения отнюдь не исключается возникновение компетенционной коллизии. Например, тогда, когда субъект Российской Федерации по предметам совместного ведения примет закон, противоречащий федеральному закону. В этом случае будет иметь место одновременно и иерархическая коллизия и компетенционная. Более того, причиной возникновения первой будет выход субъекта РФ за рамки своей нормотворческой компетенции.

  Исходные положения иерархического и компетенционного соотношения федерального законодательства и законодательства субъектов Российской Федерации закреплены в ст. 76 Конституции РФ, в которой говорится: «Законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации не могут противоречить федеральным законам, принятым в соответствии с частями первой и второй настоящей статьи. В случае противоречия между федеральным законом и иным актом, изданным в Российской Федерации, действует федеральный закон».

  Формула «не могут противоречить» является правовой формой выражения иерархического приоритета. Что касается федеральных конституционных законов и федеральных законов, принятых по вопросам исключительной компетенции Российской Федерации, то в данном случае речь должна идти не о приоритете, а о неприменимости нормативных правовых актов субъектов, поскольку издаваться по соответствующим вопросам они не должны.

  Законы, принимаемые на федеральном уровне, и законы субъектов РФ имеют свою внутреннюю иерархию. Несмотря на это, буквальное толкование приведенного положения Конституции позволяет сделать вывод о том, что любой закон субъекта РФ, в том числе обладающий высшей юридической силой (конституции, уставы), в системе соответствующего законодательства, не должен противоречить любому закону, принимаемому на федеральном уровне, в том числе обладающему наименьшей юридической силой (федеральный закон, не имеющий приоритета перед другими законами).

  При рассмотрении иерархии федерального законодательства и законодательства субъектов РФ, основная сложность состояла в определении соотношения федеральных подзаконных актов и законов субъектов РФ. Дело в том, что ни в ст. 76, ни в других статьях Конституции РФ о соотношении рассматриваемых актов прямо ничего не говорится. Тем не менее, в работе предпринята попытка обосновать иерархический приоритет перед законами субъектов не только указов Президента РФ и постановлений Правительства РФ, но и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти.

  В конце параграфа сформулированы следующие выводы.

  1. Нормативные акты федеральных органов государственной власти (в том числе акты федеральных органов исполнительной власти), принятые по вопросам, отнесенным Конституцией РФ и Федеративным договором к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, должны иметь иерархический приоритет перед законами и иными нормативными правовыми актами субъектов РФ, принятыми по соответствующим вопросам.

  2. Нормативные акты федеральных органов государственной власти (в том числе акты федеральных органов исполнительной власти), принятые по вопросам, отнесенным Конституцией РФ и Федеративным договором к остаточной (исключительной) компетенции субъектов РФ, не подлежат применению и должны признаваться недействительными.

  3. Законы и иные нормативные правовые акты субъектов РФ (в том числе акты исполнительных органов государственной власти), принятые по вопросам, отнесенным Конституцией РФ и Федеративным договором к исключительному ведению Российской Федерации, не подлежат применению и должны признаваться недействительными.

  В третьем параграфе рассматриваются внутригосударственные договоры и соглашения и их место в иерархических структурах федерального законодательства и законодательства субъектов Федерации.

  В работе отмечается, что внутригосударственные договоры и соглашения различны как с точки зрения правовой природы, так и иерархического места в анализируемых системах законодательства.

  В зависимости от субъектного состава (сторон договора) автор выделил следующие разновидности таких актов.

  1. Договоры о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов РФ, в том числе Федеративный договор.

  2. Соглашения между федеральными органами исполнительной власти и органами исполнительной власти субъектов РФ.

  3. Договоры (соглашения) между органами государственной власти субъектов РФ (двух и многосторонние).

  4. Договоры и соглашения между органами государственной власти края или области с органами государственной власти автономного округа.

  5. Договоры между органами государственной власти субъектов РФ и органами местного самоуправления.

  Возможны и иные разновидности договоров и соглашений. Однако приведенных, по мнению диссертанта, достаточно для выявления общих закономерностей. Теоретическое обоснование иерархического места рассматриваемых актов в системах федерального законодательства и законодательства субъектов РФ осуществлено посредством трех взаимосвязанных факторов: «совместное нормотворчество», «иерархия государственных органов» и «делегирование нормотворческих полномочий».

  В диссертации рассмотрены особенности иерархического соотношения указанных разновидностей договоров и соглашений с актами федеральных органов и актами органов субъектов Федерации.

  Второй раздет «Иерархия российского и международного права» состоит из трех глав.

  В первой главе «Общепризнанные принципы и нормы международного права в правовой системе Российской Федерации» предпринята попытка уяснить юридическую природу одной из основополагающих международно-правовых категорий «общепризнанных принципов и норм международного нрава», выявить смысл, в котором российский законодатель употребил этот термин в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, и уже на этой основе определить ее иерархическое место как в международном, так и в российском праве.

  В работе даются ответы на следующие вопросы: Что понимается под общепризнанными принципами и нормами международного права? Как они соотносятся между собой? В каком смысле в Конституции РФ употреблены «общепризнанные принципы, общепризнанные нормы и международные договоры Российской Федерации» (как содержание международного права, как его форма, как и то и другое одновременно, или как нечто иное)? Если общепризнан-

  ные принципы и нормы международного права являются его содержанием, то в каких формах они закреплены? Если общепризнанные принципы - это форма международного права, то каково их содержание? Существует ли на сегодняшний день исчерпывающий и формально определенный перечень общепризнанных принципов и норм международного права? Какова юридическая сила общепризнанных принципов и норм международного права? Какое место они занимают в иерархии правовых актов Российской Федерации? В конце главы сформулированы основные выводы.

  Во-первых, для уяснения подлинного смысла законодателя принципиальное значение имеет положение о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью именно правовой системы, а не системы права.

  Во-вторых, в нормативную часть правовой системы Российской Федерации входят только тс общепризнанные принципы и нормы, в отношении которых Россия в установленных законом формах выразила согласие на их обязательность для себя.

  В-третьих, общепризнанные принципы-идеи международного права в правовой системе России тоже играют весьма существенную роль. Это проявляется в том, что российский законодатель обязан использовать их в качестве идеологического источника права на этапе правотворчества. Кроме того, принципы-идеи в ситуациях, когда то или иное общественное отношение оказывается неурегулированным правовыми нормами (пробел в праве), могут выступать в качестве непосредственного нормативного основания для вынесения правоприменительного решения по конкретному юридическому делу.

  Во второй главе «Иерархия норм международного права» рассмотрена вертикальная структура международного права. Без решения этой задачи не представлялось возможным разместить нормы данной системы на иерархической лестнице российского права. При исследовании этого блока проблем внимание было уделено не только традиционным источникам международного права (международным договорам, общим принципам права, судебным решениям и доктрине), но и сравнительно новым, таким как резолюции междуна-

  родных конференций и организаций. В рамках самостоятельного вопроса рассмотрено иерархическое соотношение международного договора и международного обычая.

  В третьей главе «Иерархическое соотношение норм российского и международного права» исследуются три взаимосвязанные проблемы. Во-первых, проблема включения норм международного права в правовую систему России. Во-вторых, проблема самоисполнимости норм международного права. В-третьих, проблема иерархического размещение норм международного права в правовой системе Российской Федерации.

  Диссертант предпринял попытку дать аргументированные ответы на следующие вопросы: все ли нормы международного права являются юридически обязательными для Российской Федерации? Требуется ли для начала действия, применения норм международного права на территории РФ какая-то специальная санкция или они начинают действовать в силу выражения согласия на их обязательность для РФ? Каково юридическое значение отсылочной нормы, закрепленной в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и устанавливающей, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы? Чем самоисполнимые нормы международного права отличаются от несамоисполнимых? Являются ли юридически обязательными несамоисполнимые нормы международною права?

  В работе сформулирован принципиальный вывод, в соответствии с которым юридически обязательными для Российской Федерации являются только те нормы международного права, в отношении которых она выразила согласие на обязательность их для себя.

  Говоря о проблеме самоисполнимости, автор обращает внимание на ряд моментов. Во-первых, основным признаком, позволяющим проводить дифференциацию договоров на самоисполнимые и несамоисполнимые, является закрепленное в них указание на то, что для реализации постановлений несамоисполнимых договоров требуется издание внутригосударственных актов. Отсюда вытекает необходимость внесения изменения в ч. 3 ст. 5 Закона «О междуна-

  родных договорах Российской Федерации», которая должна быть изложена в следующей редакции: «положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно, кроме случаев, когда т международного договора следует, что для его осуществления требуется издание внутригосударственных актов». Во-вторых, если в договоре отсутствует указание на необходимость издания внутригосударственных актов для реализации его постановлений, то такой договор должен признаваться самоисполнимым. В-третьих, постановления международных договоров, являющиеся на данный момент несамоисполнимыми, не являются юридически обязательными для государства до принятия соответствующих внутригосударственных актов. В-четвертых, необходимо законодательно закрепить положение, в соответствии с которым субъекты, заключающие международные договоры, исходя из реальных внутригосударственных возможностей (материальных, организационных и иных), должны решать вопрос о том, какие положения договоров будут являться самоисполнимыми, а какие нет.

  Иерархическое размещение норм международного права в правовой системе Российской Федерации рассмотрено применительно к вертикальным структурам федерального законодательства и законодательства субъектов РФ.

  Иерархия федерального законодательства, в которую включены нормы международного права, представлена в следующем виде: 1-й уровень - Конституция РФ; 2-й уровень - федеральные конституционные законы; 3-й уровень - международные договоры, ратифицированные в форме федерального закона (с учетом внутридоговорной иерархии);

  4-й уровень - международные договоры, согласие на обязательность которых для РФ выражено Президентом РФ;

  5-й уровень - нормативные указы Президента РФ;

  6-й уровень - международные договоры, согласие на обязательность которых для РФ выражено Правительством РФ;

  7-й уровень - нормативные постановления Правительства;

  8-й уровень - международные договоры межведомственного характера в отношении актов соответствующего ведомства;

  9-й уровень - нормативные акты соответствующего ведомства.

  Синтезированная иерархия нормативной системы субъектов Федерации, в которую включены нормы международного права, построена по аналогии с федеральной с учетом особенностей иерархии источников права субъектов.

  Все изложенное выше относится к двум основным разновидностям источников российского и международного права: нормативным правовым актам и договорам нормативного содержания. Вместе с тем, и в российском, и в международном праве признаются и иные источники. При этом их юридическая сила всегда меньше юридической силы норм, содержащихся в нормативно-правовых актах и договорах нормативного содержания. Потому применяться они могут только в тех случаях, когда имеет место пробел в нормативном и договорном регулировании. Это жесткое требование относится и к такому до настоящего времени весьма распространенному в международном праве источнику, как правовой обычай. В этой связи, не только допуская, но и предвидя несогласие с такой позицией ряда ученых, тем не менее, следует сделать вывод о том, что даже в тех случаях, когда международный обычай выступает источником общепризнанных принципов и норм международного права, его применение возможно только при пробелах в нормативно-правовом и договорном регулировании. Этим принципиальным обстоятельством и предопределяется место всех иных источников (вспомогательных средств) международного права в иерархической структуре российского права.

  При этом заметим, что, как было показано во второй главе, внутри этих источников существует, хотя и не столь отчетливо выраженный, свой иерархический приоритет. Его можно представить в следующем виде.

  1. Международные обычаи, содержащие императивные нормы.

  2. Международные обычаи, содержащие диспозитивные нормы.

  3. Общие правовые принципы, признаваемые цивилизованными нациями.

  4. Решения Международного Суда ООН.

  5. Юридически необязательные резолюции международных организаций в качестве вспомогательного средства для установления правовых норм.

  Думается, что при наличии пробела в нормативно-правовом и договорном регулировании, субъекты правоприменения должны ориентироваться на приведенный перечень и в соответствующей очередности выбирать источник, на основе которого он должен быть преодолен.

  В заключении подведены итоги исследования и намечены перспективы дальнейшей работы над темой.

  1. Иерархия российского и международного права. - М., 2001. - 128 с.

  2. Иерархия источников российского права. - Н. Новгород, 2002. - 216 с.

  3. Правовая реформа и совершенствование iправоохранительной деятельности органов внутренних дел: Обзорная информация. - М.: Академия МВД СССР, 1990. - 49 с. - (в соавторстве).

  4. Повышение эффективности реализации действующего законодательства // Законодательство Российской Федерации: теоретические вопросы, проблемы и перспективы: «Круглый стол» журнала «Государство и право» // Государство и право. - 1992. -№ 10.-С. 19-21.

  5. Качество закона [Рецензия] // Повышение правоохранительной активности граждан в обеспечении перехода к рынку: Межвузовский тематический сборник: В 2 ч. - Н. Новгород, 1993. - Ч. 2. - С. 64 68. - (в соавторстве).

  6. Курс лекций по теории государства и права. - Саратов: Приволжский кадровый центр, 1993. - Толстик В.А., Баранов В.М. [Рецензия] // Правоведение. - 1994. - № 2. - С. 120-121. -(в соавторстве).

  7. Функции права. - Н. Новгород, 1995. - 106 с. - (в соавторстве).

  8. Основы теории государства: Учебное пособие. - Н. Новгород, 1995. -56 с.

  9. Российская правовая система и международное право: современные проблемы взаимодействия: Выступление на Всероссийской научно-практической конференции в Нижнем Новгороде // Государство и право. -1996.-№2. -С. 7-9.

  10. Теоретико-практические аспекты соотношения международного и внутригосударственного права // Российская правовая система и международное право: современные проблемы взаимодействия: В 2 ч. / Под ред. В.М. Баранова. - Н. Новгород. - 1996. - Ч. 1. - С. 96-99.

  11. Противоречия в сроках федерального законотворчества // Российская правовая система и международное право: современные проблемы взаимодействия: В 2 ч. /Под. ред. В.М. Баранова. - II. Новгород. - 1996. - Ч. 2. - С. 198-207.

  12. Теория права и государства в определениях и схемах. - М., 1998. -256 с. - (в соавторстве).

  13. Противоречия в понимании и практике ограничения прав и свобод человека и гражданина // Теория и практика ограничения прав человека по российскому законодательству и международному нраву: Сб. научных трудов: В 2 ч. / Под ред. В.М. Баранова. - Н. Новгород, 1998. - Ч. 1. - С. 158-164.

  14. Противоречия в детерминации экономических правонарушений // Правовые средства и методы законопослушного гражданина в экономической сфере: Вестник Нижегородского университета им. НИ. Лобачевского. - Н. Новгород, 1998.-С. 64-71.

  15. Принципы, пределы, основания ограничения прав и свобод человека по российскому законодательству и международному праву: Выступление на заседании «круглого стола» журнала «Государство и право» // Государство и право. - 1998. - № 7. - С. 37-38.

  16. Формально-логические противоречия и пути их преодоления // Вестник научных трудов. - Нижнекамск, 1999. - Вып. 1. - Ч. 1. - С. 139-144.

  17. К вопросу о разграничении компетенции между субъектами РФ и федеральным центром // Российский конституционализм: проблемы и решения (материалы международной конференции). - М., 1999. - С. 211-215.

  18. Некоторые проблемы подготовки кадров для органов в1гутренних дел // Концепция кадровой политики МВД России и пути совершенствования кадровой и воспитательной работы с личным составом. Состояние, опыт, проблемы: Тезисы выступлений участников научно-практической конференции / Под ред. В.В. Куманеева. - Н. Новгород, 2000. - С. 93-102. - (в соавторстве).

  19. Технико-юридические приемы выявления, устранения и преодоления формально-логических противоречий // Проблемы юридической техники: Сборник статей / Под ред. В.М. Баранова. - Н. Новгород, 2000. - С. 108-130.

  20. К вопросу о способах разрешения юридических коллизий // Юрист. -2000.-№!.-С. 61-64.

  21. Применение норм международного права органами внутренних дел: иерархический аспект // Взаимодействие Главного управления внутренних дел Нижегородской области и Нижегородской академии МВД России в разрешении оперативно-служебных задач: состояние, проблемы и перспективы. - Н. Новгород, 2000. - С. 245-249. (в соавторстве).

  22. К вопросу о причинах формально-логических противоречий // Юридическая техника: обзор материалов научно-методического семинара // Экологическое право. - 2000. - № 1. С. 22-24.

  23. Иерархическое место «общих правовых принципов» в системе источников международного права // Вопросы национальной безопасности в исследованиях правоведов: Сб. научных трудов / Под ред. Г.Н. Горшенкова. - Сыктывкар, 2000. - С. 41-46.

  24. Судебные решения и доктрина в системе международного права: иерархический аспект // Вестник научных трудов Нижнекамского филиала Московского гуманитарно-экономического института. - Нижнекамск, 2000. - Выи. 2. - Ч. 1: Общие вопросы правоведения / Отв. ред. П.Л. Кабанов. - С. 10-16.

  25. К вопросу о самоисполнимых и несамоисполнимых нормах международных договоров РФ И Юрист. - 2000. - № 10. - С. 71-75.

  26. Общепризнанные принципы и нормы международного права в правовой системе России // Журнал российского права. - 2000. - № 8. - С. 67-77.

  27. Иерархия нормативных правовых актов в Российской Федерации // Правовая политика и правовая жизнь: Академический и вузовский юридический научный журнал. - 2001. - № 2. - С. 56-72.

  28. К вопросу о злоупотреблении правом // Государственная власть и местное самоуправление. - 2001. - № 3. - С. 45-48 (в соавторстве).

  29. Общепризнанные принципы и нормы международного права в области прав человека в правовой системе Российской Федерации: иерархический аспект // Права человека: теория и практика: Сб. научных трудов / Под ред. Г.И. Курдюкова, П.Л. Кабанова. - Нижнекамск, 2002. - С. 22-27.

  30. Иерархия международных договоров // Нижегородский юрист: Сб. научных статей. Н. Новгород, 2001. - Вып. 5. - С. 12-20.

  31. Проблема включения норм международного нрава в правовую систему России // Правовое государство и органы внутренних дел: Сб. научных трудов / Под ред. В.П. Сальникова. - СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000. - Вып. 5. - С. 87-94.

  32. Степень общности (абстрактности) норм права как фактор, влияющий на иерархию законодательства // Вестник научных трудов Нижнекамского филиала Московского гуманитарно-экономического института. - Нижнекамск: НКФ МГЭИ, 2000. - Выи. 3. - Ч. 1: Вопросы теории и истории государства и права / Отв. ред. П.Л. Кабанов. - С. 78-87.

  33. Степень непосредственности выражения воли народа как фактор, влияющий на иерархию законодательства // Проблемы развития современного общества и правоохранительные органы: Сб. трудов докторантов, адъюнктов и соискателей / Под ред. В.П. Сальникова. - СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000. - Вып. 12. - С. 37-43.

  34. Правовые формы выражения иерархической зависимости нормативных правовых актов // Нижегородский юрист: Сборник научных статей. -Н. Новгород, 2001. - Вып. 6. - С. 23-36.

  35. Иерархия федеральных законов // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование (обзор материалов научно-методического семинара) // Юрист. - 2001. - № 8. - С. 52-53.

  См.: Поденина С.В Новое в системе законодательства Российской Федерации // Государство и право. - 1994. - № 12. - С. 27, 30.

  См.: Правовые акты: Учебно-практическое и справочное пособие / Ю.Л. Тихомиров, И.В. Котелевская. - М., 1999. С. 106,107.

Информация обновлена :03.09.2003

Сопутствующие материалы:
| Персоны | Защита диссертаций

Актуальной проблемой данного вопроса представляется проблема определения понятия источника данной отрасли права .

Существуют различные точки зрения в отношении данной проблемы.

С. Л. Зивс предлагал, что термин «источник права » – «источник норм права »подчеркивают внешнюю форму выражения правовой нормы

Нормативный акт как результат правотворчества должен отражать не только особенности нормы права, но и правотворческой деятельности, под которой понимается «целенаправленная деятельность органов государственной власти, органов местного самоуправления либо самого народа по установлению, изменению или отмене общеобязательных правил поведения (норм права) в обществе посредством определенной формально- юридической процедуры ».

Единое понятие понятие:

во-первых, в любой отрасли российского права имеется определенная система источников;

во-вторых, выбор таких источников зависит от принятой в стране системы права;

в-третьих, внешняя форма выражения источника права указывает на ту юридическую силу, которой он обладает и соответственно которая определяет его место в системе таких источников или их иерархию.

Под источником конституционного права (государственно- правовым источником) следует понимать публично- правовую форму выражения государственно- правовых норм, указывающую на его юридическую силу и соответственно – на место в системе таких источников (иерархию).

Не вызывает сомнения тот факт, что в основе системности и иерархичности , а значит и определения видов источников конституционного права Российской Федерации, лежат важнейшие положения, характеризующие принятую в нашей стране систему праву. В этой связи несомненную актуальность приобретает проблема государственно- правового исследования такого рода зависимости .

Как известно, в Российской Федерации принята романо- германская система права, важнейшим источником которой является нормативный правовой акт. Исходя из этого, Конституция и законодательство определяют следующие группы и иерархичность источников конституционного права.

1. Общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры Российской Федерации.

2. Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные законы, федеральные законы и издаваемые в соответствии c ними иные нормативные правовые акты Российской Федерации (указы и распоряжения Президента, постановления и распоряжения Правительства, иные нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти).

3. Конституции (уставы), законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации и др.

Представляется, что из числа источников, характерных для англо- саксонской системы права, в соответствии c Конституцией и законодательством Российской Федерации к числу источников конституционного права России можно отнести:

а) договоры и соглашения в области государственного строительства;

б) судебные акты (решения), содержащие нормативные предписания по вопросам организации государственной власти.

Анализ российской правовой системы позволяет сделать вывод о том, что к числу судебных актов, содержащих такого рода нормативные предписания, могут быть отнесены:

а) решения и правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации;

б) акты правосудия, содержащие правовые позиции и нормативное толкование по вопросам организации публичной власти;

в) нормативное толкование Пленума Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации;

г) решения Европейского суда по правам человека.

Следует обратить внимание на то, что в странах c романо- германской системой права, наряду c юридическим непризнанием судебной практики в качестве источника права, решения конституционных судов традиционно признаются в качестве нормативных правовых актов, имеющих общеобязательный характер. Так, в ФРГ и Литве решения конституционных судов определяются как имеющие силу закона, в Австрии – как содержащие правоположения, в Испании – по сути как судебные прецеденты, в Казахстане – как нормативные акты, являющиеся составной частью действующего права, в Азербайджане, Армении и Беларуси – как акты нормативного характера.

Важно отметить, что приведенные источники отрасли конституционного права являются одновременно источниками его подотрасли – уставного права города Москвы, что находит, в частности, отражение во многих положениях Устава, подчеркивающих верховенство Конституции и федерального законодательства над правовыми актами города, например, согласно ст. 1 Устава статус города Москвы как субъекта и столицы Российской Федерации определяется Конституцией и соответственно Законом Российской Федерации «О статусе столицы Российской Федерации ».

Кроме этого, Устав детализирует и конкретизирует положения Конституции и федерального законодательства об источниках уставного права города Москвы. В частности, в ст. 9 Устава определяются следующие виды (система) и иерархия правовых актов города Москвы:

1. Устав города Москвы и иные законы города Москвы – нормативно-правовые акты города Москвы высшей юридической силы, принимаемы Московской Городской Думой или жителями города на референдуме города и подписываемые Мэром.

2. Решения Уставного суда города Москвы – правовой акт принимаемый на судебном заседании, выражающий волю Уставного суда или констатирующий определенные обстоятельства. Решение окончательно, не подлежит обжалованию и вступает в силу немедленно. Положения решения Уставного суда не могут служить основанием для принятия каких либо других правовых актов или совершения юридически значимых действий.

3. Постановления Московской городской Думы – правовые акты города Москвы организационно распорядительного характера, принимаемые указанным законодательным или представительным органом государственной власти субъекта федерации по вопросам его компетенции и подписываемые Председателем МГД.

4. Акты Мэра Москвы - являются обязательными для исполнения на всей территории города. Такие акты бывают двух видов:

· указы Мэра – правовые акты, издаваемые им по вопросам нормативного характера, а также по иным вопросам, предусмотренным федеральными законами и законами города Москвы;

· распоряжения Мэра – правовые акты, издаваемые им по вопросам оперативно- распорядительного характера.

5. Акты Правительства Москвы – согласно ст. 44 Устава г. Москвы Правительство Москвы принимает:

· постановления, которые подписываются Мэром Москвы, а в его отсутствие – лицом, осуществляющим его полномочия в соответствии c указом Мэра Москвы. Постановление считается принятым, если за него проголосовало более половины членов Правительства Москвы.

· Правовые акты по оперативным и другим текущим вопросам, не имеющие нормативного характера, издаются в форме распоряжений Правительства.

Постановления и распоряжения Правительства подписываются Мэром Москвы или лицом, исполняющим его обязанности. Такие правовые акты являются обязательными для исполнения всеми органами исполнительной власти города Москвы, всеми физическими и юридическими лицами на территории города

6. Акты органов и должностных лиц исполнительной власти города Москвы в установленных законом случаях:

· постановления и распоряжения Правительства Москвы;

· распоряжения заместителей Мэра в Правительстве Москвы;

· приказы и распоряжения руководителя Аппарата Мэра и Правительства Москвы;

· распоряжения и приказы отраслевых, функциональных и территориальных органов исполнительной власти Москвы.

7. Договоры между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти города Москвы и соглашения между органами исполнительной власти Российской Федерации и органами исполнительной власти города Москвы.

Гражданское право как частное право

Гражданское право – это отрасль частного права, регулирующая имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников.

В гражданско-правовых отношениях субъекты руководствуются своими интересами и действуют в свою пользу либо в пользу другого лица. Вмешательство государства в частноправовую сферу целесообразно лишь в целях защиты интересов субъектов гражданского права и предотвращения возможных злоупотреблений правами последними.

Частное право – это упорядоченная совокупность юридических норм, охраняющих и регулирующих отношения частных лиц.

Гражданское право является основным элементом системы частного права. В основе гражданского права как отрасли права лежат пять основных моментов, которые позволяют его отграничить от публичных отраслей :

· Свободное двустороннее волеизъявление;

· Использование договорной формы регулирования;

· Юридическое, но не фактическое, равенство сторон (юридическое равенство выражается в способах защиты);

· Ориентация на удовлетворение частных интересов (или децентрализация интересов);

· Гражданское право преимущественно использует диспозитивный метод регулирования, нередко использует императивный метод регулирования в ряде отношений (лицензировании, а также некоторые нормы, определяющие динамику оборота), однако такой метод является лишь служебным для охраны частноправовых интересов участников гражданского оборота.

Цель гражданского права состоит в ограничении вмешательства государства в дела частных лиц, но не в полном запрете такого вмешательства, т.к. нередко оно необходимо в целях общего блага.

В системе российского частного права гражданское право занимает ведущее место. Кроме гражданского права другими отраслями российского частного права являются:

1. семейное право

2. трудовое право

3. международное частное право

ДОПОЛНИТЕЛЬНО

Гражданское право как отрасль права

Состоит из общей и особенной частей. Общая часть ГП – положения о субъектах, положения о возникновении и защите прав и обязанностей, положения об объектах, положения о сроках и исковых давностях – первый раздел ГК РФ. Особенная часть ГП – подотрасли: вещные права, обязательственные права, наследственные права, интеллектуальные права, личные неимущественные права – 2,3,4 части ГК РФ.

Предмет ГП- общественные отношения двух видов:

▪ имущественные отношения, складывающиеся по поводу имуществаматериальных благ, имеющих экономическую форму товара; Являются предметом регламентации.

▪ личные неимущественные отношения, связанные с имущественными, а иногда и не связанные с ними (исключительные права, неотчуждаемые нематериальные блага личности). Являются предметом защиты.

Метод ГП – это комплекс правовоых средств и способов воздействия отрасли на регулируемые отношения.

Гражданское право как наука

Понятие гражданского права как науки шире, чем понятие гражданского права как отрасли права. Оно включает отрасль права, т.е. совокупность правовых норм, регулирующих имущественные и неимущественные отношения, законодательство по этой отрасли права, историю развития отрасли права, теорию по основным положениям отрасли права, закономерности и тенденции развития законодательства.

Гражданское право как наука изучает историю и совместное состояние гражданского права как отрасли права в других странах, выявляя закономерности его развития. Кроме того, оно выявляет потребности общества в новых законах, соответствующих его изменившимся потребностям, а ученые-цивилисты участвуют в разработке проектов новых законов и кодексов.

Таким образом, гражданское право как наука - это учение о гражданском праве. Оно использует такие «инструменты» исследования, как диалектический метод, системный подход, комплексный анализ, методы сравнительного правоведения и социологического исследования. Эту науку называютцивилистикой.

Гражданское право как учебная дисциплина

Гражданское право какучебная дисциплина представляет собой систематизированную информацию о гражданском праве не только как о правовой отрасли, т.е. о догме права, но и прежде всего как о цивилистической науке, ее основных постулатах и категориях. Курс гражданского права содержит обобщенные и систематизированные сведения о гражданско-правовых явлениях, понятиях, категориях, а его изучение позволяет понимать не только содержание, но и смысл гражданско-правового регулирования.

Дуализм частного права

Дуализм частного права - отделение норм, регулирующих коммерческую деятельность, от гражданского права в противоположность монизму, при котором нормы торгового оборота подчинены гражданскому праву и вмонтированные в его систему.

Длительное время в литературе в качестве своеобразной черты зарубежного права наряду с его делением на публичное и частное отмечается дуализм частного права, т.е. наличие в нем гражданского и торгового права. Возникнув в Средние века как "право коммерсантов и торговых товариществ" для регулирования купеческих отношений, в частности в международной морской торговле, современное торговое право, будучи тесно переплетено с правом гражданским, по-прежнему сохраняет свою автономность. Лишь при отсутствии необходимых норм в торговом праве отношения регулируются гражданским правом. Наряду с гражданскими существуют торговые кодексы и суды. В университетах ФРГ, Испании, Японии и многих других стран отдельно преподаются (нередко самостоятельными кафедрами) курсы гражданского и торгового права.

В состав гражданского права традиционно включают такие институты, как общие положения о лицах (физических и юридических), вещное, обязательственное, семейное и наследственное право. К торговому праву относят: правовой статус торговых товариществ и обществ, торговые соглашения (в первую очередь куплю-продажу и перевозку), расчетные, кредитные и страховые отношения, морское право и право промышленной собственности. Иными словами, под торговлей в торгово-правовом смысле понимаются любые сделки по возмездной реализации товаров, работ, услуг. Вместе с тем отсутствие четких граней между отношениями, регулируемыми гражданским и торговым правом, порой приводит к их анализу в литературе в рамках единого частного права (скажем, в Испании и Италии) или к изданию общих сборников нормативных актов.

Создание отдельной от гражданского права области торгового права объяснялось тем, что основная опора, на которой держалось частное (гражданское) право с момента своего возникновения, по мере социального и экономического прогресса начала выявлять недостатки неспособности выдерживать в дальнейшем нагрузки растущей активизации и динамики таких имущественных отношений, как торговые, регулирования которых основывалось не на природе регулируемых отношений, а на их субъектном составе, распространяясь таким образом на лиц, имевших торговые звания.

В современной цивилистической литературе существует два подхода к вопросу о том, имеют ли предпринимательские (хозяйственные) отношения принципиальные отличия от других гражданско-правовых имущественных отношений. Часть авторов считает, что такие отличия имеются и требуют своего учета в действующем праве, например в создании Торгового кодекса. По мнению других таких специфических отличий нет. Этим определяются и основные тенденции в современном частном праве: с одной стороны оно тяготеет к дифференцированному регулированию однородных общественных отношений в зависимости от особенностей их субъектного состава, а с другой стороны - к унификации частного права. В свою очередь эти тенденции проявляются в сохраняющемся стремлении торгового права к самостоятельности и одновременно в его неуклонном сближении с классическим гражданским правом.

Таким образом, дуализм права - это многоплановое деление, в котором выражается та или иная степень дифференциации правового регулирования. О дуализме частного (гражданского) права обоснованно говорить как о внутреннем делении, не нарушающем целостность данной отрасли права. Дуализм как внутреннее деление частного права, позволяющее учитывать особенности регулирования предпринимательских (торговых, коммерческих) отношений, явление позитивное, не противостоящее единству гражданского права, а выражающее дифференциацию различных видов отношений в рамках единого гражданского права.

Иерархия источников гражданского права

Источник гражданского права – форма выражения гражданско-правовых норм, имеющих общеобязательный характер. Источником являются только нормативные акты.

Различают следующие источники гражданского права:

· Конституция РФ;

· нормы международного права и международные договоры РФ (ст. 7 ГК РФ);

· гражданское законодательство - ГК РФ и принятые в соответствии с ним иные федеральные законы, регулирующие гражданско-правовые отношения (п. 2 ст. 3 ГК РФ);

· иные правовые акты, содержащие нормы гражданского права - указы Президента РФ (п. 3 ст. 3 ГК РФ), постановления Правительства РФ (п. 4 ст. 3), нормативные акты министерств и иных федеральных органов исполнительной власти (п. 7 ст. 3);

· обычаи делового оборота (ст. 5 ГК РФ).

Все перечисленные источники гражданского права подпадают под классификацию романо-германской системы права, так как их можно разделить на две группы: нормативные правовые акты (законы, указы, постановления, инструкции, договоры) и правовые обычаи - источники ненормативного характера (обычаи делового оборота).

1.Конституция Российской Федерации (ст.ст. 8, 9, 15, 34, 35 и др.). Согласно ст. 15 Конституции России, она имеет высшую юридическую силу, законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации. Предусмотрен определенный механизм защиты высшей юридической силы Конституции - суд. Установив при рассмотрении дела противоречие акта государственного и муниципального органа Конституции, он обязан применить норму Конституции России (ст. 120, ч. 2). Многие конституционные нормы являются непосредственными источниками гражданского права. Так, каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельностью. Не допускается экономическая деятельность, направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию (ст. 34). Статья 35 устанавливает гарантии права частной собственности.

2. Нормы международного права и международные договоры РФ (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ). Среди данных источников особое практическое значение имеют международные соглашения об основных гражданско-правовых договорах (купле-продаже, перевозке, финансовой аренде, об авторских и патентных правах).

Положения этих международных соглашений подлежат применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных физических и юридических лиц, определяют их гражданско-правовой статус, нрава иностранцев на имущество, находящееся на территории РФ, порядок совершения внешнеэкономических сделок российскими предпринимателями. Такие нормативные акты подлежат применению и к некоторым отношениям между российскими юридическими и физическими лицами, например, при международных перевозках, выполняемых отечественными перевозчиками.

Международные договоры имеют приоритет перед национальным законодательством в случае коллизии между ними. Однако следует подчеркнуть, что для применения некоторых международных договоров требуется издание внутригосударственного акта - имплементации. Примерами международных нормативных актов могут служить Конвенция о защите прав человека и основных свобод, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах и иные акты, регулирующие, в частности, вексельное обращение, вопросы интеллектуальной собственности, финансовой аренды.

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

240 руб. | 75 грн. | 3,75 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Автореферат - 240 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья

Толстик Владимир Алексеевич. Иерархия источников российского права: Дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.01: Н. Новгород, 2002 494 c. РГБ ОД, 71:05-12/137

Введение

РАЗДЕЛ 1. ИЕРАРХИЯ ИСТОЧНИКОВ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОГО ПРАВА

Глава 1. Теоретические основы иерархии источников права

1.1. Понятие иерархии источников права 13

1.2. Факторный анализ иерархии источников права 54

1.3. Правовые формы выражения иерархической зависимости

источников права 137

Глава 2. Иерархия федерального законодательства

2.1. Иерархия федеральных законов 163

2.2. Иерархия федеральных подзаконных нормативных правовых актов 191

Глава 3. Иерархия законодательства субъектов Российской Федерации и его соотношение с федеральным законодательством

3.1. Иерархия законодательства субъектов Российской Федерации 221

3.2. Иерархия федерального законодательства и законодательства субъектов Российской Федерации 246

3.3. Внутригосударственные договоры и соглашения и их место в иерархических структурах федерального законодательства

и законодательства субъектов Российской Федерации 274

РАЗДЕЛ 2. ИЕРАРХИЯ РОССИЙСКОГО И МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

Глава 4. Общепризнанные принципы и нормы международного права в правовой системе Российской Федерации 294

Глава 5. Иерархия норм международного права

5.1. Особенности иерархического построения норм международного права 317

5.2. Иерархическое место общепризнанных принципов и норм международного права в системе источников международного права 323

5.3. Иерархия международных договоров и их место в системе источников международного права 330

5.4. Иерархическое место международных обычаев и их соотношение с международными договорами 346

5.5. Понятие и иерархическое место общих принципов права в системе источников международного права 358

5.6. Судебные решения и доктрина в системе международного права 364

5.7. Акты международных конференций и организаций в системе источников международного права 371

Глава 6. Иерархическое соотношение норм российского и международного права

6.1. Проблема включения норм международного права в правовую систему Российской Федерации 394

6.2. Самоисполнимые и несамоисполнимые нормы международных договоров 408

6.3. Иерархическое размещение норм международного права в правовой системе Российской Федерации 419

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 451

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 460

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Становление новой правовой российской государственности немыслимо без эффективного правового воздействия на общественные отношения, которое в свою очередь предполагает наличие качественного законодательства. Одним из важнейших требований качества закона является обеспечение строгой иерархии источников действующего права.

Нарушение иерархии может приводить не только к снижению эффективности правового регулирования общественных отношений, дезориентации людей, возникновению трудноразрешимых конфликтов и прочим негативным явлениям. Социальные последствия этого явления могут быть значительно более серьезными. Под угрозой оказывается целостность государства. В третьем разделе Концепции национальной безопасности Российской Федерации «Угрозы национальной безопасности Российской Федерации», говорится, что «единое правовое пространство страны размывается вследствие несоблюдения принципа приоритета норм Конституции Российской Федерации над иными правовыми нормами, федеральных правовых норм над нормами субъектов Российской Федерации». При этом обеспечение приоритета федерального законодательства и совершенствование на этой основе законодательства субъектов Российской Федерации названо в числе основных направлений защиты конституционного строя1.

Закрепление в Конституции Российской Федерации положения о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы, с одной стороны, явилось неоспоримым свидетельством концептуальной направленности государственной политики на всестороннее восприятие общечеловеческих ценностей, признание прав и свобод человека и гражданина в качестве высшей ценности. С другой стороны, первые попытки реализации данного положения обнажили весьма существенное отставание теоретического осмысления проблемы от практических потребностей. В этой связи В.М. Баранов справедливо отметил, что «процесс интеграции России в международное сообщество государств предполагает переосмысление практически всех общетеоретических понятий, в том числе и «ключевых», составляющих «остов» правоведения1.

К числу таких понятий относится иерархия источников права в целом и иерархическое соотношение российского и международного права, в частности.

Основная проблема состоит в том, чтобы теоретически объяснить и нормативно обосновать, почему один источник права должен иметь иерархический приоритет по отношению к другому источнику права и имеет его; другой должен иметь приоритет, но не имеет; третий не должен иметь приоритета, но имеет. И уже на этой основе выстроить вертикальную структуру законодательства РФ, включающую в себя и источники права субъектов РФ, и источники международного права.

При этом необходима детальная регламентация вопросов иерархического построения источников российского права, которая является одним из важнейших условий качества действующего нормативного, интерпретационного и правоприменительного массива и, следовательно, эффективного функционирования всей системы правовых актов. Без нормативно установленной иерархии источников права любые предложения науки и опыт практики по этому вопросу рискуют остаться благими пожеланиями.

Состояние научной разработанности. Сегодня термин «иерархия» весьма широко применяется в различных областях современной науки.

В этике иерархия ценностей является решающим фактором для их выбора.

В общей теории организации иерархия характеризует принцип управления, обеспечивающий эффективное функционирование организации; в лингвистике различают иерархию уровней (ярусов) языка; в теории графов - иерархически построенный граф (т. н. «дерево»)1.

Наиболее основательно на категориальном уровне иерархия разработана в теории систем. Для исследования многоуровневых систем М. Месаровичем, Д. Мако и И. Такахарой была предложена теория иерархических многоуровневых систем. Ими была предпринята попытка на основе формального языка общей теории систем сформировать концептуальный, понятийно-категориальный и операциональный аппарат для подобных исследований.

Весьма активно термин «иерархия» используется и в юриспруденции. В литературе справедливо обращено внимание на то, что «вертикальные» аспекты получают свое самостоятельное освещение и разработку в юридической науке1.

Вместе с тем, в юридической литературе (общетеоретической, отраслевой и международно-правовой) этому вопросу, имеющему большое как теоретическое, так и практическое значение, уделялось и уделяется явно недостаточное внимание. Несмотря на то, что в последнее время появились работы, в которых анализируются соответствующие проблемы, однако делается это попутно, в связи с исследованием других вопросов: формы права, источников права, систематизации законодательства, типологии нормативных правовых актов и других. При этом до сих пор нет монографических исследований, специально посвященных указанному вопросу. В учебной же литературе освещению вопроса об иерархии источников права отводится столь незначительное место, что оно

не может дать полного и ясного представления о нем. При этом в рамках учебной дисциплины «теория государства и права» данный вопрос, в лучшем случае, лишь обозначается.

Объектом исследования являются системные начала российского права.

Предмет диссертационного исследования составляют понятие иерархии, факторы, ее детерминирующие, правовые формы выражения иерархической зависимости, иерархическое построение источников права.

Цели и задачи исследования. Научная цель диссертационного исследования заключается в разработке теории иерархии источников права. Прикладная цель состоит в иерархическом построении источников российского права.

Названные цели обусловили необходимость решения следующих задач:

Раскрыть понятие иерархии источников российского права;

Отграничить иерархию источников права от смежных понятий;

Определить требования иерархии, предъявляемые к различным субъектам права;

Проанализировать факторы, влияющие на иерархию источников российского права;

Исследовать правовые формы выражения иерархии;

На основе факторного анализа и правовых форм выражения иерархической зависимости построить иерархию федерального законодательства;

Проанализировать иерархическое соотношение федерального законодательства и законодательства субъектов РФ;

Определить иерархическое место внутригосударственных договоров и соглашений в вертикальных структурах федерального законодательства и законодательства субъектов РФ;

Выяснить смысл, в котором в Конституции употреблено словосочетание «общепризнанные принципы и нормы международного права» и определить их иерархическое место в правовой системе РФ;

1 См.: Тихомиров Ю.А. Публичное право. - М., . - С. , - .

Проанализировать иерархию норм международного права;

Рассмотреть проблему включения норм международного права в нормативную систему РФ и определить их иерархическое место в данной системе.

Методологическая основа диссертационного исследования. В процессе диссертационного исследования применялись различные методы научного познания: диалектика, анализ, синтез, индукция, дедукция, историческое и логическое, системный, функциональный, сравнительного правоведения, конкретно-социологический, формально-юридический и другие.

Теоретическую основу диссертации составляют исследования отечественных и зарубежных ученых - юристов, экономистов, политологов, социологов, философов и других специалистов в области теории государства и права, истории права, конституционного, административного, гражданского права, социологии и философии права, теории управления и общей теории систем.

Диссертация написана на основе анализа многочисленных источников по юриспруденции, философской, социологической и иной литературы.

Особое внимание уделялось исследованиям отечественных и зарубежных ученых-правоведов и государствоведов, отраслевиков, международников, разрабатывающих вопросы источников (форм) права, теории правотворчества, теории систематизации, типологии нормативных правовых актов и иные близкие к ним вопросы: Н.Г. Александрова, С.С. Алексеева, Л.И. Антоновой, Д. Анцилотти, К.А. Архипова, В.К. Бабаева, М.В. Баглая, В.М. Баранова, Ж.-Л. Бержеля, Бернара Жакье, В.П. Божьева, С.Н. Братуся, Б. Визера, Н.В. Варламовой, Т.А. Васильевой, А.В. Васильева, Р.Ф. Васильева, Э. Ваттеля, А.Б. Венге-рова, Н.А. Власенко, Б.Н. Габричидзе, Б.В. Дрейшева, И.Г. Дудко, B.C. Жере-бина, С.Л. Зивса, В.В. Игнатенко, В.Н. Карташова, Д.А. Керимова, Д.А. Кова-чева, Е.А. Козлова, И.В. Котелевской, Н.Б. Крылова, СЕ. Кутафина, В.В. Лазарева, В.М. Левченко, Р.З. Лившица, И.И. Лукашука, В.О. Лучина, А.В. Мазурова, СЮ. Марочкина, М.Н. Марченко, Н.В. Миронова, А.В. Мицкевича, Н.А. Михалевой, Л.А. Морозовой, А. Нашиц, B.C. Нерсесянц, Л.А. Окунькова, А.С

Пиголкина, СВ. Полениной, Т.Н. Радько, Т.Н. Рахманиной, Ю.С. Решетова, И. Сабо, В.П. Сальникова, И.С. Самощенко, И.Н. Сенякина, Н.В. Сильченко, В.М. Сырых, А.Н. Талалаева, Ю.А. Тихомирова, Б.Н. Топорнина, Г.И. Тункина, В.Е. Чиркина, В.В. Черникова, Г.Т. Чернобеля, А.Ф. Шебанова и др.

Эмпирическая база исследования. Автором проанализированы Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные законы, различные виды федеральных законов, указы Президента Российской Федерации, постановления Правительства Российской Федерации, нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти Российской Федерации, конституции (уставы) и другие акты органов государственной власти субъектов Российской Федерации, внутригосударственные договоры и соглашения, общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры Российской Федерации, материалы научно-практических конференций, публикации в периодической печати, экспертные заключения по ряду законодательных и подзаконных актов, справочная литература.

В ходе работы над диссертационным исследованием были изучены постановления и определения Конституционного Суда РФ, постановления и обзоры судебной практики Верховного Суда РФ, Высшего арбитражного Суда РФ.

Научная новизна и положения, выносимые на защиту. Научная новизна работы заключается в том, что автором впервые предпринята попытка создать цельную логически завершенную теорию иерархии источников права. Выявленные автором факторы и правовые формы выражения иерархии могут выступать в качестве методологической основы для иерархического построения вертикальных структур законодательства, в том числе иерархического соотношения внутригосударственного и международного права.

Положения, выносимые на защиту:

Характеристика факторов, влияющих на иерархию источников российского права;

Анализ правовых форм выражения иерархии;

Иерархическое построение федерального законодательства;

Иерархическое построение законодательства субъектов РФ;

Иерархическое соотношение законодательства РФ и законодательства субъектов РФ;

Иерархическое место внутригосударственных договоров и соглашений в системах федерального законодательства и законодательства субъектов РФ;

Понятие и иерархическое место общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе РФ;

Механизм включения норм международного права в правовую систему РФ;

Иерархическое размещение норм международного права в нормативной системе РФ.

Теоретическая и практическая значимость диссертации. Теоретическое значение работы состоит в том, что в ней сформулированы теоретические положения, которые позволяют получить цельное представление об основах иерархии источников права, а также закономерностях их иерархического построения. Содержащиеся в ней выводы и предложения способствуют решению научной проблемы, имеющей важное социально-политическое значение.

Практическая значимость исследования определяется тем, что сформулированные в диссертации выводы и практические рекомендации могут быть использованы:

В правотворческой деятельности, при доработке закона о нормативных правовых актах, определении перечней источников права различных отраслей законодательства, подготовке и принятии любых видов источников права;

В процессе систематизации источников права;

В интерпретационной деятельности, в процессе уяснения и разъяснения правовых норм;

В правоприменительной деятельности при определении нормы, подлежащей применению в случае иерархической коллизии;

В научных исследованиях по проблемам формы права, теории правотворчества, систематизации, толкования и реализации норм права.

В учебном процессе при изучении курсов теории государства и права, конституционного права, иных отраслевых дисциплин, международного права.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации: - отражены в научных публикациях автора; - докладывались на «Круглом столе» журнала «Государство и право» в Нижегородской высшей школе «Законодательство Российской Федерации: теоретические вопросы, проблемы и перспективы» (Нижний Новгород, г.); Всероссийской научно-практической конференции «Российская правая система и международное право: современные проблемы взаимодействия» (Нижний Новгород, - сентября г.); «Круглом столе» журнала «Государство и право» в Нижегородском юридическом институте «Принципы, основания и пределы ограничения прав и свобод человека по российскому законодательству и международному праву» (Нижний Новгород, - декабря г.); Международном «круглом столе» «Право граждан на информацию и неприкосновенность частной жизни» (Нижний Новгород, - мая г.); научно-методическом семинаре преподавателей правовых вузов России «Юридическая техника» (Нижний Новгород, - сентября г.); научно-методическом семинаре «Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование» (Нижний Новгород, - сентября г.); научно-практической конференции «Роль регионального законодательства в формировании социально-экономических и политических отношений в субъекте Федерации (методологические проблемы формирования регионального законодательства)» (Воронеж, - мая г.); -выводы и предложения диссертанта по иерархическому построению федерального законодательства, его соотношению с законодательством субъектов РФ и источниками международного права поставлены на учет в Правовом управлении Аппарата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации и в комитете (правовом управлении) Законодательного собрания Нижегородской области; -результаты исследования обсуждены и одобрены на заседании кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России.

Структура диссертации соответствует логике построения научного исследования и состоит из двух разделов, включающих шесть глав с параграфами, заключения и списка использованной литературы.

Теоретические основы иерархии источников права

В соответствии с Большой Советской Энциклопедией термин «иерархия» был введен не ранее второй половины V в. Дионисием Псевдо-Ареопагитом в трактатах «О небесной иерархии» и «О церковной иерархии»1 и до XIX в. употреблялся для характеристики организации христианской церкви. Заметим, что категоричность утверждения, касающегося как момента возникновения, так и употребления термина «иерархия», вполне может быть оспорена в том случае, если он будет обнаружен в более ранних работах. Вместе с тем, нет никаких сомнений, что рассматриваемый термин имеет теологическое происхождение. Этимологически слово «иерархия» означает «священная власть» (греч. hierarchia, от hieros - священный и arche - власть).

Однако и при характеристике организации церковной власти, и при использовании в различных науках термин «иерархия» употребляется не в своем этимологическом значении, а в ином смысле - как расположение частей или элементов целого в порядке от высшего к низшему2.

Именно в этом значении со второй половины XIX в. понятие иерархии стало разрабатываться учеными. Сегодня оно широко применяется в различных областях современной науки.

В социологии многочисленные исследования посвящаются иерархии престижа, иерархии богатства, иерархии власти и контроля как выражения социальной стратификации общества, общественного неравенства.

В марксистской философии получила развитие идея качественно несводимых структурных уровней материи.

В этике иерархия ценностей является решающим фактором для их выбо Р.1.

В общей теории организации иерархия характеризует принцип управления, обеспечивающий эффективное функционирование организации2; в лингвистике различают иерархию уровней (ярусов) языка; в теории графов - иерархически построенный граф (т. н. «дерево»).

С появлением в XX в. общей теории систем понятие иерархии стало применяться для описания любых системных объектов.

Достаточно широко термин «иерархия» используется и в юриспруденции. В литературе справедливо обращено внимание на то, что «вертикальные» аспекты получают свое самостоятельное освещение и разработку в юридической науке4.

Прежде всего следует обратить внимание на то, что в последних работах по проблемам теории государства и права государство определяется как иерархическая организация, осуществляющая государственную власть5.

В системе ветвей государственной власти принцип иерархического построения наиболее ярко проявляется в подсистеме исполнительных органов. Принцип иерархичности системы управления во все времена являлся одним из организационных принципов государственного управления

Не менее отчетливо иерархия проявляется в организации и деятельности контрольно-надзорных органов государства. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 4 Федерального закона «О Прокуратуре Российской Федерации» «Прокуратура Российской Федерации составляет единую федеральную централизованную систему органов (далее - органы прокуратуры) и учреждений и действует на основе подчинения нижестоящих прокуроров вышестоящим и Генеральному прокурору Российской Федерации»1.

Законодательная и судебная ветви государственной власти не столь иерар-хизированы, как исполнительная, но и здесь есть место для применения принципа иерархии.

Иерархия в системе законодательных органов власти проявляется в том, что Федеральное Собрание Российской Федерации по вопросам, отнесенным к ведению Российской Федерации и совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, принимает федеральные законы, которые имеют более высокую юридическую силу, чем законы субъектов Российской Федерации.

Иерархия федерального законодательства

Анализ иерархии федеральных законов логично начать с Конституции Российской Федерации, которая находится на высшем иерархическом уровне системы источников российского права. Верховенство Конституции РФ вытекает из ч. 1 ст. 15, в которой говорится: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации». Это означает, что ни один источник права, в том числе международно-правовой, не может иметь иерархический приоритет перед нормами Конституции Российской Федерации.

В литературе справедливо обращено внимание на то, что, с одной стороны, система формального конституционного права имеет сегодня четко выраженную иерархическую структуру, с другой - говорить о том, что эта система уже в достаточной мере осмыслена и однозначно объяснена в российской научной литературе и получила общепринятую интерпретацию в теории и законодательной практике, пока не приходится1.

Российская Конституция состоит из двух разделов: раздел первый (9 глав, 137 статей) содержит собственно Конституцию, а раздел второй (9 пунктов) закрепляет заключительные и переходные положения.

Конституция Российской Федерации является писаной и, с этой точки зрения, представляет собой единый нормативный правовой акт. Однако этот акт не является моноуровневым. Российская Конституция иерархична. Она включает несколько уровней, находящихся по отношению друг к другу в иерархическом подчинении. В конституционном праве этот факт никем не оспаривается. Вместе с тем, количество и состав иерархических уровней, выделяемых различными исследователями, различны.

Одна группа ученых полагает, что Конституция состоит из двух пластов конституционных норм, находящихся в иерархическом соподчинении. Первый пласт - это положения глав 1, 2 и 9, второй - глав 3 и 81.

Вторая группа ученых тоже выделяет два иерархических уровня. Однако их состав иной. Первый уровень - это глава 1. Второй - все остальные главы. Представители этой группы главу 1 называют конституцией в конституции.

С позиций третьего подхода, Конституция состоит из трех иерархических уровней.

Для того чтобы установить истину - выяснить из какого количества иерархических уровней на самом деле состоит структура Конституции, необходимо обратиться к правовым формам выражения иерархической зависимости, которые использованы в Основном Законе.

Для иерархической дифференциации положений Конституции в ней использованы две формы выражения соответствующей зависимости «не может противоречить» и «особый порядок пересмотра и внесения изменений».

С нашей точки зрения, первым и высшим иерархическим уровнем Конституции является глава «Основы конституционного строя». В части 2 ст. 16 говорится: «Никакие другие положения настоящей Конституции не могут противоречить основам конституционного строя Российской Федерации».

По мнению Б. Визера, выделение положений главы 1 как норм наивысшего ранга все-таки нельзя считать оправданным. Он полагает, что это недопустимо в связи с одинаковым порядком пересмотра главы 1 и глав 2 и 93. Действительно, в соответствии со ст. 135 Конституции РФ положения глав 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации не могут быть пересмотрены Федеральным Собранием. Если предложение о пересмотре положений глав 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации будет поддержано тремя пятыми голосов от общего числа членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы, то в соответствии с федеральным конституционным законом созывается Конституционное Собрание. Конституционное Собрание либо подтверждает неизменность Конституции Российской Федерации, либо разрабатывает проект новой Конституции Российской Федерации, который принимается Конституционным Собранием двумя третями голосов от общего числа его членов или выносится на всенародное голосование. При проведении всенародного голосования Конституция Российской Федерации считается принятой, если за нее проголосовало более половины избирателей, принявших участие в голосовании, при условии, что в нем приняло участие более половины избирателей. Обратим внимание на то, что в соответствии с ч. 2 ст. 1 Федерального закона «О порядке принятия и вступления в силу поправок к Конституции РФ» порядок внесения и принятия предложений о пересмотре положений глав 1,2, 9 Конституции Российской Федерации устанавливается в соответствии со ст. 135 Конституции Российской Федерации Федеральным конституционным законом о Конституционном Собрании и Федеральным конституционным законом о референдуме Российской Федерации1. Федеральный конституционный закон о Конституционном Собрании еще не принят и, следовательно, пересмотреть главы 1, 2 и 9 до его принятия нельзя.

Общепризнанные принципы и нормы международного права в правовой системе Российской Федерации

В современном мире наряду с национальными правовыми системами особое и все более значимое место занимает международное право. Естественно, что различные государства признают в той или иной форме обязательными для себя какую-то часть этой нормативной системы, но делают это по-разному. Ряд государств в свои правовые системы включает только международные договоры, участниками которых они являются. Некоторые государства идут дальше и, наряду с международными договорами, в национальные правовые системы включают также общепризнанные принципы и нормы международного права. К числу последних стран относится и Российская Федерация, которая в ч. 4. ст. 15 Конституции закрепила: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».

В ряде других статей Конституция упоминает общепризнанные принципы и нормы международного права в связи: с признанием и гарантированием прав и свобод человека и гражданина (ч. 1 ст. 17); с предоставлением политического убежища иностранным гражданам и лицам без гражданства (ч. 1 ст. 63); с гарантированием прав коренных малочисленных народов (ст. 69). В части 2 ст. 67 упоминаются только нормы международного права в связи с осуществлением юрисдикции на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне.

Сам по себе этот факт оценивается однозначно положительно и в целом знаменует поворот к открытой правовой системе цивилизованного, правового государства, ответственного члена международного сообщества1.

За последние годы данные положения Конституции в различных вариациях воспроизведены во многих законах и подзаконных актах, объявлены для неукоснительного соблюдения и исполнения всеми субъектами права.

Обратим внимание на то, что не остались в стороне и субъекты Российской Федерации. Причем конституции Татарстана и Башкортостана предусматривают приоритет не только договоров перед законами своих республик, но и общепризнанных принципов и норм международного права.

Однако, как это ни странно, эта часть правовой системы Российской Федерации является одной из самых неопределенных. По крайней мере, очевидно, что смысл, заложенный законодателем в данную норму Конституции, весьма далек от того, который вытекает из ее текста. Достаточно сказать, что буквальное толкование второго предложения рассматриваемой статьи приводит к однозначному выводу: любой международный договор Российской Федерации имеет приоритет перед нормами федерального закона. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что законодатель отнюдь не это имел в виду. Для уточнения истинной воли законодателя понадобилось принятие Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», с помощью которого смысл конституционной нормы был существенно ограничен. Заметим, вполне обоснованно.

Оказалось, что далеко не всякий международный договор Российской Федерации имеет приоритет перед федеральными законами, а только тот, согласие в отношении которого выражено в форме федерального закона.

И если на сегодняшний день, прежде всего в связи с принятием данного федерального закона, в отношении международных договоров Российской Федерации существует относительная определенность, то два других элемента, включенных в правовую систему России: «общепризнанные принципы» и, надо полагать, столь же «общепризнанные нормы» международного права, являются в известном смысле «котом в мешке»1.

Возникает целый ряд имеющих принципиальное теоретическое и, главное, практическое значение вопросов, на которые, к сожалению, нет однозначных ответов ни в доктрине, ни в действующем законодательстве, ни в соответствующих актах официального толкования.

Во-первых, что понимается под общепризнанными принципами и нормами международного права? Как они соотносятся между собой?

Введение...………………………………………………………………............…3

§ 1. Понятие и значение иерархии нормативных правовых актов…….............5

§ 2. Иерархия федеральных законов и подзаконных

нормативных правовых актов………………………………......….……...10

§ 3. Иерархия законов и подзаконных нормативных

правовых актов субъектов Российской Федерации……………....……...20

Заключение……………………………………………………………………….27

Список использованных источников и литературы…..….................................32

Введение

Актуальность темы исследования. Одним из необходимых условий развития правового государства является наличие эффективного законодательства, обеспечивающего согласованность и непротиворечивость издаваемых в стране правовых актов. Основным способом достижения эффективного законодательства является наличие строгой иерархической соподчинённости действующих нормативных правовых актов. Сложившаяся и поддерживаемая в каждой стране иерархия нормативных правовых актов имеет важнейшее значение для упорядочения процессов правотворчества и правоприменения, для создания и поддержания режима законности и конституционности.

Строгая иерархия нормативных правовых актов, законодательно закреплённая и обеспеченная с помощью юридических механизмов, имеет важное социально-политическое значение. Единство системы источников права означает единство выраженной в законе верховной государственной воли, единство структуры государства. И наоборот: деформация этой системы отражает слабость государственной власти, проявление центробежных тенденций, нарушения законности как элемент политики государства и т.д.

Вопросы соподчиненности нормативных правовых актов разного уровня, несомненно, требуют законодательного закрепления. Тем не менее, в российском законодательстве на сегодняшний день отсутствует целостная правовая регламентация иерархического построения федеральных и региональных нормативных правовых актов, что объясняет необходимость всестороннего исследования данной проблемы.

Степень разработанности темы. Несмотря на то, что термин «иерархия» весьма широко используется в юриспруденции, проблеме иерархии нормативных правовых актов уделялось и уделяется недостаточное внимание. В последнее время появились работы, в которых анализируются соответствующие проблемы, однако делается это попутно, в связи с исследованием других вопросов: формы права, источников права, сис­тематизации законодательства и т.д.

Наиболее полное и комплексное изучение проблемы иерархии нормативных правовых актов содержится в работах доктора юридических наук В.А. Толстика. В учебной же литературе освещению вопроса об иерархии нормативных правовых актов Российской Федерации отводится столь незначительное место, что оно не может дать полного и ясного представления о нем.

Объект и предмет исследования. Объектом данного исследования выступают системные начала российского права.

Предметом исследования является иерархическое построение нормативных правовых актов Российской Федерации.

Цель и задачи исследования. Целью настоящей работы является выявление и разрешение проблем связанных с иерархическим построением нормативных правовых актов в Российской Федерации.

Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:

· Раскрыть понятие и значение иерархии нормативных правовых актов;

· Выявить и проанализировать факторы, обусловливающие иерархию нормативных правовых актов;

· Построить иерархию федерального и регионального законодательства;

· Проанализировать иерархическое соотношение федерального законодательства и законодательства субъектов Российской Федерации.

Структура работы. Работа состоит из ведения, четырех параграфов, заключения и списка использованных источников и литературы.

Понятие и значение иерархии нормативных правовых актов

Нормативно-правовой акт является одним из основных источников права современного государства. В нём выражается большинство правовых норм, которые регулируют наиболее важные с точки зрения личности, её интересов и потребностей общественные отношения. Другие источники права общерегулятивной значимостью не обладают. Они играют частичную, вспомогательную или дополнительную роль в регулировании общественных отношений.

При применении на практике норм действующего законодательства, наряду с правилами разграничения предписаний нормативных документов по отраслям права, к которым они относятся, следует учитывать, что все нормативные акты действуют в системе определенной иерархической соподчиненности друг другу. Градация соответствующих актов по значимости и статусу и определяет силу действия их предписаний в сравнении с иными нормативными актами.

Для определения соподчиненности и согласованности правовых норм в юриспруденции используется термин «иерархия».

Большая Советская энциклопедия определяет понятие «иерархии» как расположение частей или элементов целого в порядке от высшего к низшему. Термин «иерархия», был введён не ранее 2-й половины 5 в. Дионисием Псевдо-Ареопагитом в трактатах "О небесной иерархии" и "О церковной иерархии" и до 19 в. употреблялся для характеристики организации христианской церкви. В науке понятие иерархии стало разрабатываться со 2-й половины 19 в.

С появлением в XX в. общей теории систем понятие иерархии стало применяться для описания любых системных объектов.

Сегодня данный термин широко применяется в различных областях современной науки, в том числе и в юриспруденции. В литературе справедливо обращено внимание на то, что «вертикальные» ас­пекты получают свое самостоятельное освещение и разработку в юридической науке.

Как отмечают М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, вертикальная иерархия призвана дать ответы на вопросы о том, на каком именно уровне должен быть принят соответствующий акт, и к какому именно виду этот акт относится. Горизонтальная иерархия дает ответ на вопрос об относительном приоритете норм, которые находятся на одной и той же ступени вертикальной иерархии.

Прежде всего, следует обратить внимание на то, что в науке о государстве и праве термин «иерархия» широко используется для изучения организационных принципов построения государственной власти.

В системе ветвей государственной власти принцип иерархического построения наиболее ярко проявляется в подсистеме исполнительных органов. Принцип иерархичности системы управления во все времена являлся одним из организационных принципов государственного управления.

Возможности иерархического построения отнюдь не ограничиваются вопросами внутренней организации государственного аппарата. Рассматриваемый термин весьма широко используется при характеристике ши­рокой палитры иных государственно-правовых явлений.

В юридической литературе справедливо обращено внимание на то, что юридическая (правовая) процедура представляет собой иерархически постро­енную систему. В этом нетрудно убедиться, если рассмотреть любой из основ­ных юридических процессов: правотворческий, правоприменительный или интерпретационный. Каждая из стадий этих процессов должна осуществляться в определенной очередности, последовательности. Например, в законотворческом процессе, по общему правилу, существует следующая очередность: зако­нодательная инициатива - подготовка проекта закона - рассмотрение проекта закона в Государственной Думе - одобрение закона Советом Федерации - подписание и обнародование Президентом.

В ряде законодательных актов установлена очередность решения тех или иных вопросов, удовлетворения тех или иных требований. Очевидно, что в ос­нову такой очередности также положена иерархия соответствующих ценностей (ч.3 ст. 25 ГК РФ).

Это далеко не исчерпывающий перечень примеров употребления термина «иерархия». Однако, этого достаточно чтобы сделать два принципиальных предварительных вывода.

Во-первых, термин «иерархия» применим исключительно для характери­стики системных объектов и явлений. Там, где нет системы, нет и не может быть иерархии.

Во-вторых, иерархия применима не в любой системе, а лишь в той, кото­рая является многоуровневой или, по крайней мере, двухуровневой. Одноуров­невые системы не иерархичны.

Сущность иерархической системы состоит в зави­симости, подчиненности, неравенстве образующих ее структурных элементов. В такой системе один структурный элемент (субъект, источник и т.п.) находит­ся в определенном подчинении другому структурному элементу. Отсюда ие­рархия представляет собой подчинение, зависимость элементов, находящихся на нижестоящих уровнях, от элементов, находящихся на вышестоящих уров­нях.

Особенностью иерархии нормативных правовых актов является наделение актов того или иного уровня строго определенной юридической силой.

В правоведении юридическая сила понимается в двух смыслах. С одной стороны, как свойство правовых актов реально действовать, фактически поро­ждать юридические последствия. В этом смысле говорят о вступлении в дейст­вие, приостановлении действия, прекращении действия нормативного правово­го акта или его части. С другой стороны, как сопоставительное свойство, выра­жающее степень подчиненности данного нормативного акта актам вышестоя­щих органов, а значит, и его место в иерархической структуре законодательства.

Категория «иерархия нормативных правовых актов» имеет большое теоретическое и практическое значение. Вместе с тем, в науке обращено внимание на то, что эту категорию нельзя рассматривать как ключевую, основополагающую правовую проблему. Это, скорее, проблема, имеющая инструментальный характер. В то же время вряд ли обоснованно сводить ее исключительно к укреплению прин­ципа единства законности. Ее инструментальные возможности значительно шире.

Целостная иерархия нормативных правовых актов способствует выявлению пробелов в законодательстве и определении того, какие нормативные акты необходимо принять, а также оказывает влияние на особенности юридической техники при разработке проектов новых нормативных правовых актов. Строгое соблюдение требований иерархии, с одной стороны, способствует предотвращению возникновения иерархических колли­зий, с другой - является надежным средством их разрешения.

Без учета требований иерархии немыслима и систематизация законода­тельства, выступающая как постоянная форма развития и упорядочения дейст­вующей правовой системы.

Можно утверждать, что детальная регламентация вопросов иерархическо­го построения системы нормативных правовых актов РФ, с одной стороны, вы­ступит в качестве одного из важнейших условий качества действующего нор­мативного, интерпретационного и правоприменительного массива, с другой - эффективного функционирования всей системы правовых актов.

Среди факторов, определяющим образом влияющих на состояние законно­сти и правопорядка, особое место занимает обеспечение строгой иерархии законодательства. Установление строгих правил соотношения источников права и соблюдение этих правил имеют принципиальное значение для режима закон­ности, являются, по существу, симптоматичным показателем, критерием гос­подства законности.

Таким образом, иерархия является одним из необходимых условий повышения эффектив­ности правового регулирования. Решение этой проблемы предполагает приня­тие специального нормативного правового акта, в котором должна быть дана достаточно детальная нормативная регламентация всех аспектов иерархическо­го соотношения источников права. Так, по мнению К.Б. Толкачева, «нужно законодательно закрепить иерархию правовых актов, установить, как соотносятся между собой конституции, уставы, федеральные и региональные законы, указы Президента, постановления Правительства, ведомственные нор­мативные акты».

В результате рассмотрения общей характеристики иерархии нормативных правовых актов, можно выделить следующие её признаки:

1. Иерархия - это свойство системы законодательства.

2. Иерархия представляет собой подчинение нормативных правовых актов нижестоящего уровня актам вышестоящего уровня.

3. Иерархия обусловлена определенной совокупностью факторов, посредством которых теоретически обосновывается необходимость придания одним ак­там (их видам) более высокой юридической силы, чем другим.

4. Иерархия выражается посредством особых правовых форм, благодаря которым теоретически обоснованный приоритет становится нормативно закрепленным.

Таким образом, иерархию нормативных правовых актов можно определить как обусловленное совокупностью факто­ров, выраженное в правовой форме и проявляющееся во взаимных связях, рас­положение нормативных правовых актов на соответствующих уровнях вертикальной структуры законодательства .

Говоря об иерархии нормативных правовых актов необходимо обратить внимание и на те обстоятельства, которыми она обусловлена. Как указывают многие авторы, иерархия источников права любого государства детерминируется не только иерархией государственных органов, но и целым рядом иных факторов, ко­торые в свою очередь оказывают на неё весьма существенное влияние.