Правовое регулирование договорных обязательств занимает особое место в международном частном праве. Это обусловлено ролью и значением гражданско-правовых договоров в регулировании отношений с участием иностранных партнеров. Такие договоры заключаются прежде всего в предпринимательской сфере, но имеют также немалый удельный вес и в иных областях, не связанных с коммерческой деятельностью, например договоры, заключаемые для удовлетворения личных потребностей физических лиц.

В сфере внешнеэкономических связей они охватывают внешнеторговый обмен, научно-технические связи, сотрудничество в кредитно-финансовой сфере, осуществление совместных строительных проектов, выполнение других работ и оказание различных услуг. Рамки и виды такого сотрудничества постоянно расширяются.

С учетом предмета и характера отношений для оформления и регулирования их используются договоры купли- продажи, аренды, финансовой аренды (лизинга), кредитные договоры, договоры поручения, комиссии, страхования, факторинга, международных перевозок пассажиров и грузов, оказания транспортно-экспедиционных услуг и др. Договорами оформляется и обмен результатами интеллектуальной деятельности.

При анализе системы правового регулирования договорных отношений с иностранным элементом необходимо обратить внимание, во-первых, на терминологическую особенность в наименовании таких обязательств и, во-вторых, на ряд общих положений, характеризующих источники правового регулирования таких отношений.

В российском законодательстве и в правовой литературе применительно к договорным обязательствам с участием иностранных партнеров используются понятия "сделка" и "договор". Они близки по своему содержанию, но не тождественны. Договор – это двусторонняя или многосторонняя сделка, выражающая согласованную волю лиц, участвующих в его заключении. Применительно к гражданско-правовым договорам с иностранным элементом в сфере внешнеэкономических связей наиболее часто употребляются понятия "внешнеторговая сделка", "внешнеэкономическая сделка". Сделки могут носить односторонний характер (когда достаточно выражения воли одного лица, например при выдаче доверенности, рассматриваемой как односторонняя сделка) или двусторонний (многосторонний) характер. Таким образом, понятие "сделка" шире понятия "договор", в котором участвуют как минимум две стороны. Исходя из содержания и характера рассматриваемых отношений, можно утверждать, что в этих случаях при использовании указанных выше понятий речь обычно идет о двусторонних или многосторонних сделках, т.е. о договорах. Употребление в этих случаях термина "сделка", а не "договор" можно расценивать как дань сложившейся традиции наименования договоров в данной сфере, когда речь не идет о конкретном виде договора (купле-продаже, аренде, подряде и т.д.).

Регулирование коллизионных вопросов, касающихся односторонних сделок, как правило, осуществляется отдельными нормами (см. ст. 1217 ГК РФ).

Вместе с тем есть нормы, в которых говорится о сделках вообще: действие их обычно распространяется и на односторонние, и на двусторонние (многосторонние) сделки. Примером может служить ст. 1209 ГК РФ, содержащая коллизионные нормы, определяющие право, подлежащее применению к форме сделки. Различия в формулировках конкретных положений, относящихся к сделкам, необходимо учитывать при применении соответствующих норм законодательства.

В международно-правовых актах нередко применяется понятие "международный коммерческий договор". Его можно рассматривать как собирательное – охватывающее различные виды договоров, используемых для регулирования международных экономических отношений, за исключением договоров, заключаемых в потребительских целях (например, по приобретению товаров гражданами для личного потребления или использования). Это наименование указанных договоров не отражает каких- либо их принципиальных отличий от названных выше договоров (сделок).

Регулирование договорных обязательств в сфере международных отношений (отношений, осложненных иностранным элементом) имеет ряд существенных особенностей.

В качестве важнейшего правила закреплено положение об автономии воли сторон, вступающих в договорные отношения. Это касается возможности самостоятельного выбора сторонами, заключающими договор, применимого права, которым будут регулироваться их отношения, а также определения содержания, порядка исполнения и последствий ненадлежащего исполнения договорных обязательств. При отсутствии соглашения сторон о выборе права применяются обычно коллизионные нормы, предусмотренные в законе.

До недавнего времени единообразие правового регулирования достигалось только путем разработки и принятия договаривающимися государствами в рамках универсальных и региональных организаций международных конвенций. Примером могут служить Гаагские конвенции о праве, применимом к международной купле-продаже товаров 1955 и 1986 гг., Римская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам 1980 г., Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., Межамериканская конвенция о праве, применимом к международным контрактам 1994 г. и др. После присоединения государств к таким международным документам их правила становились обязательными для всех организаций и предпринимателей данной страны.

Российская Федерация является участницей многих из них. В силу ст. 15 Конституции РФ и ст. 7 ГК РФ эти международные договоры рассматриваются как составная часть правовой системы РФ и имеют приоритет перед нормами внутреннего законодательства (см. гл. 2 учебника).

Особенностью современного периода является использование наряду с международно-правовой унификацией автономной системы регулирования отношений, возникающих в процессе заключения и исполнения международных коммерческих контрактов – так называемый метод частноправовой унификации . Прослеживается тенденция к расширению применения этого метода. Суть его состоит в том, что правительственные и неправительственные организации разрабатывают на основе и с учетом сложившихся обычаев делового оборота документы, имеющие рекомендательную силу (типовые общие условия, регламенты, рекомендации). Унификация в этом случае достигается путем единообразного применения таких документов участниками международных коммерческих контрактов. К источникам частноправовой унификации относятся: Принципы международных коммерческих договоров (Принципы УНИДРУА) 2010 г., Принципы Европейского договорного права 1998 г., Международные правила по унифицированному толкованию торговых терминов (ИНКОТЕРМС в редакции 2010 г.), Унифицированные правила и обычаи для документарного аккредитива (в редакции 2006 г.), Унифицированные правила по инкассо (в редакции 1995 г.) и ряд других.

Имеют свою специфику условия применения международных договоров, регулирующих обязательственные отношения между юридическими и физическими лицами разных стран:

• а) действие соответствующих актов распространяется на хозяйствующих субъектов и других лиц, вступающих в договорные отношения, при условии, если государства, к которым относятся эти субъекты (лица), являются участниками соответствующего международного договора. Указанные акты могут применяться и в регулировании договорных обязательств между лицами, государства которых не являются участниками определенного международного договора. Для этого стороны должны сделать в договоре отсылку к соответствующему акту как источнику регулирования их отношений. В таком случае нормы избранного ими международного правового акта будут иметь для них силу договорных условий;
• б) международные соглашения (договоры) по общему правилу носят для участников договорных отношений диспозитивный характер. В связи с этим стороны вправе избрать в качестве применимого право любой страны, в том числе третьих стран, не участвующих в данном соглашении.

Необходимо только, чтобы воля сторон в подобном случае была достаточно четко и ясно выражена в их соглашении;

в) подчиненность гражданского договора конкретному международному правовому акту не исключает применения в определенных случаях норм национального права, поскольку любой международный акт регулирует складывающиеся между сторонами отношения не исчерпывающим образом. Национальное право применяется в таких случаях на субсидиарной основе.

При отсутствии соглашения сторон о применимом праве данный вопрос решается на основе коллизионной нормы, определяемой юрисдикционным органом, компетентным разрешать споры, вытекающие из соответствующего договора или связанные с ним. Этот вопрос подлежит разрешению при отсутствии соглашения сторон о применимом праве как в тех случаях, когда их отношения не подчинены международно-правовому акту прямого действия (в этих случаях избираемое на основе коллизионной нормы право регулирует весь комплекс взаимоотношений сторон), так и при наличии такого акта. В последнем случае определяется национальное законодательство, нормы которого подлежат субсидиарному применению наряду с соответствующим международным актом.

Для договорных отношений, складывающихся между партнерами из разных стран, характерно, кроме того, то, что возникающие между ними споры и разногласия разрешаются в большинстве случаев международными арбитражными судами, действующими в качестве третейских судов, или третейскими судами, избираемыми сторонами для рассмотрения конкретного дела (ad hoc). Это также проявление свободы воли сторон в определении порядка урегулирования возникающих между ними разногласий.

Начавшийся в 90-е гг. прошлого столетия процесс либерализации российской экономики существенным образом затронул систему договорных (обязательственных) отношений в международной сфере, что нашло отражение в нормах российского законодательства.

В части третьей ГК РФ получили дальнейшее развитие многие основные принципы и институты современного международного частного права, учтены положения международных договоров, сложившаяся отечественная и мировая практика.

Важные изменения в регулирование коллизионных вопросов в сфере договорных обязательств внесены Федеральным законом от 30 сентября 2013 г. № 260. В Кодексе коллизионные нормы определяют право, подлежащее применению, к любым сделкам и договорам, осложненным иностранным элементом, без выделения внешнеэкономических сделок. Лишь в одном случае ГК РФ предусматривает особое регулирование для таких сделок, устанавливая специальные требования к их форме.

Как и в ранее действовавших нормативных актах, в ГК РФ не содержится легального определения внешнеэкономических сделок.

В правовой литературе, изданной в последние годы, указывается на необходимость уточнения понятия внешнеэкономической сделки, ссылаясь на наличие соответствующих положений в действующих международных универсальных конвенциях (Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г.), и в национальном законодательстве некоторых стран. Исходя из анализа этих документов, многие ученые (И. С. Зыкин, Μ. М. Богуславский, В. П. Звеков и др.) склоняются к более общему определению внешнеэкономических сделок, иод которыми понимаются совершаемые в ходе осуществления предпринимательской деятельности договоры между лицами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах.

В числе признаков, характеризующих внешнеэкономические сделки, отмечается пересечение товаром, являющимся предметом сделки, государственной границы. Однако на практике имеют место случаи, когда по условиям сделки, заключенной иностранными контрагентами, товар реализуется в пределах страны продавца (или изготовителя), и, таким образом, пересечение им государственной границы не имеет места.

Международным коммерческим арбитражным судом при ТПП РФ было рассмотрено дело, в котором российское угольное предприятие заключило договор на поставку угля с зарубежной фирмой. Отгрузка его производилась в адрес третьей организации, находящейся на территории РФ и состоявшей в договорных отношениях с иностранной фирмой, которая приобретала уголь у предприятия. Арбитражный суд квалифицировал подписанный российским предприятием и иностранной фирмой договор как внешнеэкономический, хотя пересечения товаром границы страны-экспортера в этом случае не было.

Подобные ситуации дают основание сделать вывод о том, что рассматриваемый признак присущ большинству внешнеэкономических сделок, но не является безусловно обязательным для всех без исключения.

К критериям, характеризующим внешнеэкономические сделки, нередко относят и валюту платежа. Именно в таких сделках выбор валюты платежа осуществляется по соглашению сторон, и хотя бы для одной из них она, как правило, является иностранной. Для большинства сделок этот критерий имеет существенное значение, однако его нельзя признать универсальным для всех без исключения договорных обязательств между субъектами разных стран.

ГК РФ содержит развернутый перечень гражданско-правовых договоров, совершаемых в международной сфере, и формулирует соответствующие коллизионные нормы о праве, подлежащем применению к ним (ст. 1211).

В ряде статей разд. VI ГК РФ содержатся нормы, разрешающие конкретные вопросы, часто встречающиеся в практике международных обязательственных отношений. Статья 1216, например, определяет право, подлежащее применению к уступке требования. В ней указывается, что его следует определять по правилам ГК РФ о праве, подлежащем применению к договору.

В практике международных отношений при исполнении денежных обязательств (в том числе по оплате товаров, работ, услуг) постоянно возникают вопросы применения мер ответственности за просрочку платежа. Статья 1218 ГК РФ вводит правило, согласно которому основания взимания, порядок исчисления и размер процентов определяются по праву страны, подлежащему применению к соответствующему обязательству, что позволяет обеспечить единый подход к регулированию всего комплекса отношений, складывающихся между участниками договора.

Нельзя не отметить имеющую большое практическое значение в обязательственных отношениях норму, изложенную в п. 3 ст. 1202 ГК РФ. Юридическое лицо, говорится в ней, не может ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя на совершение сделки, не известное праву страны, в которой им совершена сделка, за исключением случаев, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанном ограничении. Здесь выражено приобретающее все большее значение в гражданском праве требование добросовестности сторон и справедливого подхода в случае возникновения между ними споров.

Помимо норм, непосредственно относящихся к договорным обязательствам с иностранным элементом, для этих отношений актуальны четкое правовое регулирование статуса их участников, понятия личного закона физического и юридического лица, являющихся субъектами правоотношений, регулирование вещных прав, объекты которых становятся предметом сделок.

• Подробнее см.: Вилкова Н. Г. Договорное право в международном обороте. М., 2002. С. 49 и след.

К обязательствам, возникающим из внедоговорных отношений, относят обязательства, возникающие из причинения вреда. Эти обязательства обычно называют деликтными обязательствами , поскольку они возникают не из договора, а из неправомерных действий (деликтов).

Нарушение правил безопасности при применении современных транспортных средств, при массовом перемещении людей из одной страны в другую приводит к значительному увеличению аварий и катастроф различного рода и масштаба, что, в свою очередь, влечет за собой возникновение деликтных отношений с так называемым иностранным элементом. К сожалению, примеров такого рода более чем достаточно.

Вред может быть причинен иностранному гражданину на территории России, например, в результате дорожно-транспортного происшествия по вине российского или иностранного водителя, в результате столкновения в открытом море морских судов, зарегистрированных в различных государствах.

В отечественной литературе отмечалось, что во многих странах коллизии законов в области обязательств вследствие причинения вреда решаются, исходя из одного из старейших начал международного частного права - закона места совершения правонарушения (lex loci delicti commissi). Выбор права места деликта в качестве ведущей коллизионной нормы закреплен в законодательстве Австрии, Венгрии, Германии, Греции, Италии, Польши, Скандинавских стран, а также в международных договорах, например в Кодексе Бустаманте 1928 г.

Проявлением современных подходов стало комбинированное применение закона места совершения правонарушения и иных коллизионных правил, отсылающих к законам гражданства, места жительства сторон, места регистрации транспортного средства. Эти тенденции прослеживаются в развитии зарубежного законодательства, в международной договорной практике.

Стороны могут в любое время после наступления события, повлекшего причинение вреда, договориться о применении права суда.

Таким образом, при решении коллизионного вопроса применительно к деликтным обязательствам осуществляется выбор между двумя основными вариантами: применением права страны совершения вредоносного действия либо страны потерпевшего, т.е. лица, которому был причинен вред. Традиционно применяется закон места причинения вреда, однако применение этого принципа по законодательству ряда стран корректируется возможностью применения права страны потерпевшего, если оно предоставляет лучшие возможности возмещения вреда.

Более сложная ситуация возникает в случаях, когда вредоносное действие совершается в одном государстве, а результат наступает в другом государстве (загрязнение окружающей среды, авария на атомной электростанции). При отсутствии международного соглашения между странами, к которым относятся потерпевшие, у них остается лишь возможность обращаться с исками о возмещении вреда в свои отечественные суды, что по ряду причин не может быть реализовано.

Как определить, что именно должно рассматриваться в качестве места совершения деликта: следует ли понимать под местом деликта место, где было совершено действие, причинившее вред, или место, где наступили вызванные им вредные последствия?

В международной практике этот вопрос возникал неоднократно при рассмотрении споров в судах. Так, в частности, он был поставлен нидерландским судом в связи с иском голландского цветовода перед Европейским судом в отношении толкования положения Европейского соглашения о подсудности и исполнении решений по гражданским и торговым делам. Суть спора, в отношении которого был сделан запрос, состояла в следующем: голландскому предпринимателю, занимающемуся выращиванием цветов, принадлежали участки, на которых в основном используется вода, поступающая из реки Рейн. В результате загрязнения этой воды калием, добываемым шахтой в Эльзасе, выращиваемым растениям причинялся вред. Шахта находится в районе Мюльхаузена (Франция). Голландский цветовод предъявил иск к шахте в суде г. Роттердама (Нидерланды). Суд признал, что спор ему неподсуден и что иск должен быть предъявлен в соответствующий французский суд. При этом суд сослался на статью Европейского соглашения о подсудности и исполнении решений по гражданским и торговым делам. Суд следующей инстанции обратился с запросом в Европейский суд в отношении толкования указанной статьи Европейского соглашения, а именно, как следует понимать слова Соглашения «место, в котором наступил вредоносный результат».

Европейский суд признал, что в тех случаях, когда место совершения действий, повлекших за собой причинение вреда, не совпадает с местом наступления вредоносного результата, по выбору истца к ответчику может быть предъявлен иск как в суде страны, где был причинен вред, так и в суде страны, где были совершены действия, повлекшие за собой причинение вреда.

В ряде государств потерпевшему предоставляется возможность выбора между предъявлением иска на основании деликтного обязательства и иска на основании договора. С развитием систем страхования сфера, в которой допускается предъявление непосредственно исков потерпевших к страховщикам гражданской ответственности, расширяется, если это допускается правом, применяемым к обязательству вследствие причинения вреда, или правом, которому подчинен договор страхования.

Отдельно следует остановиться на вопросе о возмещении морального вреда.

До введения в действие Основ 1991 г. иностранцам в России не возмещался моральный вред, поскольку это не предусматривалось законодательством. Ситуация изменилась после введения в действие Основ 1991 г. Моральный вред за физические или нравственные страдания, причиненный гражданину неправомерными действиями, возмещается причинителем при наличии его вины. Моральный вред возмещается в денежной или иной материальной форме и в размере, определяемом судом независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. Это правило в полной мере подлежит применению и в случае причинения в России вреда иностранным гражданам.

Более сложным представляется решение в российском законодательстве вопроса о возможности компенсации морального вреда юридическим лицам. Моральный вред может быть причинен только физическому лицу. Однако согласно п. 7 правила о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица.

В международной практике последних лет возросло значение проблемы возможности применения принципа иммунитета государства по искам о возмещении вреда.

Европейская конвенция об иммунитете 1972 г. не ставит предоставление или непредоставление иммунитета иностранному государству в зависимость от характера деликта. Иностранное государство может ссылаться на иммунитет от юрисдикции суда государства - участника Конвенции только потому, что причинение вреда имеет публично-правовую природу. Однако отсутствие деления на коммерческий и некоммерческий деликт сопровождается установлением требования жесткой территориальной связи деликта с государством суда. Необходимо не только, чтобы деликт произошел в пределах территориальной юрисдикции государства суда, но и чтобы причинитель вреда находился в этом государстве в момент, когда имели место обстоятельства, повлекшие причинение вреда.

В Конвенции ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности (см. гл. 6) включена статья об ущербе, причиненном личности и собственности.

Предыдущая

1. Внедоговорные обязательства в международном частном праве

Научно-технический прогресс, с одной стороны, способствует расширению материальной и физической сферы деятельности человека (изобретение новых средств транспорта и коммуникаций, коммерческое освоение космоса, морского дна и т. п.), с другой - придает современной трансграничной практике небывалый размах, обусловливает интенсивность миграции населения и связанных с этим процессов, порождает в связи с этим разнообразные деликтные отношения. При этом часто последствия деликта, совершенного на территории одного государства, проявляются в пределах другой юрисдикции (так называемые «трансграничные правонарушения»).

В данной области международного частного права действует основной и весьма устойчивый принцип - коллизии рассматриваются по месту причинения вреда, т.е. по закону государства, на территории которого совершено действие, послужившее основанием для предъявления требования. Иными словами, речь идет о законе места совершения деликта - lex loci delicti commissii.

Одним из первых значительных многосторонних международных договоров, разрешивших наряду с прочими коллизионные вопросы деликтных отношений, был Кодекс Бустаманте. Правда, будучи порождением своего времени, этот акт еще не мог предвидеть процессов столь бурного развития техники, науки, технологии, которые обусловили актуальность проблем разграничения категорий «места действия» и «места вредоносного эффекта». Соответственно подходы, закрепленные в нем, основывались на традиционных и типичных коллизионных привязках, которые исходили из принципа lex loci actus.

Так, ст. 167 Кодекса гласит: «Обязательства, возникающие из преступлений или правонарушений, регулируются тем же законом, что и преступление или правонарушение, из которых они возникли». «Обязательства, возникшие из действий или упущений, совершенных виновно или по небрежности, которые не наказуемы по закону, регулируются законом места происхождения небрежности или вины, которые привели к возникновению обязательств» (ст. 168). Следует отметить развернутый характер регулирования, содержащегося в Кодексе, применительно к различным аспектам обязательств из причинения вреда. В частности, оно предусматривает основы разрешения коллизий в том, что касается природы и последствий разнообразных видов обязательств, равно как и их прекращения, определяя, что все это подчиняется закону, который регулирует само обязательство; доказательства по обязательствам в части их признания и размера также определяются законом самого обязательства; в изъятие из общих правил о подчинении деликтного обязательства правопорядку места его совершения ст. 170 Кодекса Бустаманте устанавливает, что в случаях, если обязательство из причинения вреда должно быть погашено платежом денежных сумм, к условиям, а также валюте платежа применяется закон места производства платежа. Тот же закон регулирует судебные расходы по принудительному осуществлению платежа.

В современной практике определенные аспекты отношений по причинению вреда все больше регулируются международными договорами.

Между Россией и другими государствами заключено немало двусторонних договоров о правовой помощи, в которых отражена и коллизионно-правовая регламентация внедоговорных отношений. В большинстве современных договоров содержатся нормы, определяющие, какое законодательство должно применяться к соответствующему отношению в случае причинения вреда. Они отражают современные тенденции регулирования деликтных отношений.

В числе международных договоров, в которых решаются вопросы гражданско-правовой ответственности вследствие причинения вреда, большой удельный вес составляют конвенции, посвященные различным видам перевозок. При этом следует упомянуть Гаагскую конвенцию от 4 мая 1971 г. (вступила в силу с 3 июня 1975 г.) о праве, применимом к дорожно-транспортным происшествиям (ДТП), в которой участвуют 13 европейских государств. Основной ее принцип - lex loci delicti commissii (ст. 3). Конвенция применяется к внедоговорной ответственности в связи с дорожными происшествиями, имевшими место на территории договаривающихся государств, а также в случаях, когда применимым правом признается закон государства, которое участвует в Конвенции (ст. 11). В определенных Конвенцией ситуациях принцип отсылки к закону места совершения деликта заменяется иным, что, в частности, должно обеспечить его более тесную связь с соответствующим правопорядком.

Вопросы гражданской ответственности решаются иногда и с помощью специальных многосторонних международных договоров, заключаемых в отдельных областях, благодаря содержащимся в них материально-правовым нормам.

Среди таких договоров в настоящих условиях особенно важны соглашения, призванные регламентировать ответственность субъектов международного хозяйственного оборота, возникающего в связи с ядерной деятельностью. В их числе Венская конвенция 1963 г. о гражданской ответственности за ядерный ущерб, Конвенция 1971 г. о гражданской ответственности в области морских перевозок ядерных материалов, а также Конвенция 1962 г. об ответственности операторов ядерных судов. Содержащиеся в названных документах нормы устанавливают в интересах потерпевших (как правило, физических лиц) безвиновную ответственность причинителей вреда (большей частью владельцев источников повышенной опасности). Однако в них содержатся также и основания, исключающие ответственность (форс-мажорные обстоятельства, в том числе военные действия, стихийные бедствия и т. п.).

В ряде случаев ответственность причинителя вреда по некоторым из специальных международных соглашений возникает даже и при наличии обстоятельств непреодолимой силы. Таково, в частности, содержание норм Римской конвенции 1952 г. об ущербе, причиненном иностранными воздушными судами третьим лицам на поверхности (Россия как правопреемница СССР участвует в ней с 1982 г.). Вина же потерпевшего, в случае если она будет доказана причинителем вреда, уменьшает размер возмещения.

Пределы ответственности во многих конвенциях определяются путем установления фиксированных сумм, на которые имеет право лицо в случае причинения вреда. Кроме того, предусматриваются и так называемые обеспечительные меры.

Значительное место среди подобных международных договоров занимают так называемые морские конвенции. Известна Брюссельская конвенция от 23 сентября 1910 г., унифицировавшая некоторые правила, касающиеся столкновения судов в открытом море. Однако она не применяется к деликтному отношению, если оба столкнувшиеся судна плавают под общим флагом.

В данном случае спор будет разрешаться на основе закона суда или правопорядка, имеющего более тесную связь с рассматриваемым отношением, каковым является право государства флага.

Нельзя не упомянуть и Брюссельскую конвенцию о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения моря нефтью 1969 г. (СССР участвует в ней с 1975 г.), которая унифицировала материально-правовые нормы в специальных областях деликтных отношений. Эта Конвенция обеспечивает возмещение физическим и юридическим лицами убытков, возникших из-за утечки или слива нефти из судов. Пределы ответственности собственника судна за загрязнение довольно высоки. Ответственность более строгая, чем основанная на принципах вины, наступает, если собственник не докажет, что убытки обусловлены военными и тому подобными действиями или стихийным бедствием исключительного, неизбежного и непредотвратимого характера; поведением третьих лиц, имевших намерение причинить убытки; небрежностью или иными неправомерными действиями государства (властей), а также виной потерпевшего.

В последние годы международное сообщество стремится раздвинуть привычные рамки конвенционного регулирования деликтных отношений путем заключения многосторонних соглашений в нетрадиционных отраслях (Конвенция ООН об ответственности операторов транспортных терминалов в международной торговле 1991 г., Конвенция, подписанная 1 февраля 1990 г., о гражданской ответственности за ущерб, причиненный при перевозке опасных грузов автомобильным, железнодорожным и внутренним водным транспортом (КГПОГ), Базельская конвенция о контроле за трансграничной перевозкой опасных отходов и их удалением от 20-22 марта 1989 г., к которой присоединилась и Российская Федерация).

До принятия третьей части ГК РФ коллизионно-правовое регулирование деликтных и некоторых иных внедоговорных отношений международного характера осуществлялось нормами Основ гражданского законодательства 1991 г. При этом в качестве основного применялся коллизионный принцип lex loci delicti commissii: «права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются по праву страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда» (ч. 1 ст. 167 Основ). Вместе с тем Основы 1991 г. допускали исключение из действия формулы lex loci delicti, заключающееся в том, что закон места причинения вреда не применяется, если действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для предъявления требования о возмещении вреда, не является противоправным по советскому (российскому) законодательству. Положения, включенные в действующее российское коллизионное право разд. VI ГК РФ, подобного института не содержат - отныне отказ от применения иностранного закона не может быть обусловлен расхождениями в квалификации деяния, совершенного за границей, со стороны соответственно закона суда и правопорядка места причинения вреда. Конструкция «сравнения» материально-правовых норм правопорядка места совершения действия и закона места рассмотрения спора использовалась ранее преимущественно для оправдания отказа в удовлетворении требований, основания которых были неизвестны отечественному праву (в частности, о возмещении морального вреда, отсутствовавшего в советском праве), что перестало быть актуальным после того, как данный институт вошел в российскую правовую действительность, обеспечив в этой части согласование нашей правовой системы с принципами, выступающими в качестве общих для значительного числа стран мирового сообщества.

В настоящее время российское право разграничивает деликтные отношения и некоторые иные действия, имеющие внедоговорный характер, как, например, ведение чужих дел без поручения, неосновательное обогащение.

В третьей части ГК РФ вопросам деликтных отношений и других обязательств внедоговорного характера посвящено несколько статей, представляющих собой целостную систему коллизионно-правового регулирования: ст. 1219-1221, затрагивающие собственно обязательства из причинения вреда, включая ответственность за вред, причиненный товаром, работой или услугой, а также ст. 1222 и 1223, регламентирующие соответственно обязательства, возникающие вследствие недобросовестной конкуренции и неосновательного обогащения.

Раздел VI ГК отчасти сохраняет направления, свойственные предшествующему регулированию. Отличительные его особенности состоят, с одной стороны, в дифференциации регламентации внедоговорных отношений, с другой - в генерализации коллизионных формул для соответствующих их групп; использовании различных комбинаций видов коллизионных привязок: в одних случаях - прикрепление к праву определенного государства на базе жесткого коллизионного принципа lex loci delicti commissii, повсеместно применяемого в практике государств мира, в прочих ситуациях допускаются альтернативные решения. Так, в качестве общего принципа привязки для деликтных отношений закрепляется применение права страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившие основанием для требования о возмещении вреда (п. 1 ст. 1219).

В то же время в данном пункте предусматривается и иное: в случае, когда в результате неправомерного действия или иного обстоятельства вред наступил в другой стране, может быть применено право этой страны, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране. Хотя требования приведенных предписаний, предусмотренных для подобных ситуаций, не вполне конкретны (порой весьма затруднительно доказать, можно либо должно было в соответствующем случае предвидеть вред или нет), что в конечном итоге обусловливает проблематичность использования такой коллизионной привязки, сам факт их наличия в действующем праве достаточно симптоматичен, так как, безусловно, означает отход от системы правового регулирования, основанной на единичности коллизионного правила.

Правовое регулирование договорных обязательств занимает существенное место в гражданском праве любого государства. Нормы, регулирующие договорные обязательства, занимают важное место и в международном частном праве. С помощью этих норм регулируется обширный круг гражданско-правовых отношений, осложненных иностранным элементом: международная купля- продажа , сдача имущества в аренду, сооружение производственных и иных объектов за рубежом, международная перевозка грузов, пассажиров и багажа, международные расчеты и кредитование, использование иностранных произведений науки, литературы и т.п.

В доктрине и нормах международного частного права для обозначения договорных обязательств использовались два термина: сделки и договоры. Так, в предыдущем российском законодательстве использовались термины "внешнеторговая сделка " (ГК РСФСР 1964 г.) и "внешнеэкономическая сделка " (Основы гражданского законодательства 1991 г.). В обоих случаях понимались и сделки, и договоры, а в ст. 166 Основ 1991 г. прямо было перечислено около двух десятков договоров, охватываемых термином "внешнеэкономическая сделка ". Понятно, что "сделки" и "договоры" - не равнозначные термины, но взаимосвязанные, так как договор является разновидностью сделки. Известно, что сделки могут быть односторонними и двусторонними или многосторонними: в двух последних случаях сделки именуются договорами. Поэтому законодатель использовал обобщающий термин "сделки", включающий как односторонние сделки, так и договоры.

Новое российское законодательство по международному частному праву (разд. VI ГК) использует оба термина: и сделки, и договоры, причем в полном соответствии с различием в содержании этих понятий. Термин " сделка " употребляется в двух случаях: когда речь идет о всех сделках, включая договоры (ст. 1209, определяющая форму сделок), и когда речь идет об односторонних сделках (ст. 1217, устанавливающая выбор права к обязательствам, которые вытекают из односторонних сделок). Во всех остальных случаях используется термин "договор", что реально соответствует содержанию этого понятия. В настоящем учебнике термин " сделка " используется как общий, включающий и договор, если нет специального указания на одностороннюю сделку.

Кроме того, новое российское законодательство отказалось от господствовавших ранее терминов "внешнеторговая сделка " или "внешнеэкономическая сделка ". Лишь в одном случае ГК обращается к внешнеэкономической сделке, устанавливая специальную коллизионную норму по поводу формы этой сделки. Во всех остальных случаях коллизионные нормы определяют применимое право к любым сделкам, к любым договорам, включая и внешнеэкономические.

Внешнеэкономическая сделка в отличие от других сделок опосредует предпринимательскую, коммерческую деятельность в сфере международных хозяйственных связей. Правда, в международной практике термин "внешнеэкономическая сделка ", как правило, не используется. Более распространенный термин - "международная коммерческая сделка " или "международный коммерческий договор". Достаточно привести в качестве примера документ, разработанный Римским институтом унификации частного права в 1994 г. и получивший широкое признание в практике, - "Принципы международных коммерческих договоров" (Принципы УНИДРУА). [Абдуллин А.И. Становление и развитие науки международного частного права в России: проблема понимания природы международного частного права в трудах российских правоведов XIX века // Журнал международного частного права . 1996. № 3 (13)] Оба термина равнозначны, хотя некоторое оттеночное различие существует. "Внешнеэкономическая сделка " выражает позицию одного государства: участие России, ее граждан, юридических лиц в международных экономических связях является их внешнеэкономической деятельностью, которая осуществляется в виде внешнеэкономических сделок. Та же деятельность с позиции двух или более государств будет международной хозяйственной деятельностью, а сделки, ее опосредующие, - международными коммерческими сделками.

Как и предыдущее законодательство по международному частному праву, ГК РФ, обращаясь к термину "внешнеэкономические сделки", не раскрывает его содержания. Вместе с тем выделение внешнеэкономических сделок из всего массива гражданско-правовых сделок имеет серьезное практическое значение , так как непосредственно связано с особенностями правового регулирования. Если сделка "внутренняя", т.е. не имеет иностранных элементов, то она целиком находится в национальном правовом поле и регулируется российским правом. Если сделка международная (внешнеэкономическая), то она связана с правом разных государств и возникает проблема выбора права одного из них, нормы которого должны быть применены. Прежде всего необходимо определить, какие сделки относятся к международным, трансграничным. Для этого следует обратиться к ст. 1186 ГК, определяющей круг гражданско-правовых отношений, регулируемых международным частным правом. Исходя из этой статьи к международным или трансграничным относятся сделки и договоры "с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо... осложненные иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей...".

Кроме того, из круга сделок и договоров международного характера следует выделить внешнеэкономические сделки. Несмотря на то что разд. VI ГК предусмотрел единое коллизионное регулирование отношений, вытекающих из любых сделок и договоров, правовое регулирование внешнеэкономических сделок (договоров) имеет свою специфику.

Во-первых, такая специфика связана с формой сделки. Гражданский кодекс требует обязательного соблюдения письменной формы внешнеэкономической сделки, что нашло отражение в специальной коллизионной норме (п. 2 ст. 1209).

Во-вторых, большую роль в регулировании международных коммерческих договоров (внешнеэкономических сделок) играют международные договоры, унифицирующие коллизионные и материально-правовые нормы. Например, Венская конвенция о международной купле-продаже 1980 г. содержит унифицированные материально-правовые нормы, которые применяются не ко всем трансграничным договорам купли-продажи, а только к договорам, оформляющим предпринимательскую, коммерческую деятельность . Конвенция прямо устанавливает, что она не применяется в отношении купли-продажи товаров для личного, семейного или домашнего пользования. Аналогичные положения есть в Нью-Йоркской конвенции об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 г., в Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г., Оттавской конвенции о международном финансовом лизинге 1988 г. и др.

В-третьих, в сфере международных коммерческих договоров широко применяются обычаи международной торговли, или, если воспользоваться более широким термином - обычаи международного делового оборота, которые часто объединяются общим названием "Lex mercatoria". Широко применяемые обычаи благодаря неофициальной кодификации опубликованы в разного рода международных актах, которые необычайно популярны в мировой деловой практике. [Алексеев С.С. Общая теория права . М., 1981. Т. 1]

В-четвертых, в мировой практике сложился особый механизм разрешения споров по обязательствам, вытекающим из международных коммерческих договоров. Речь идет о международных коммерческих арбитражах, которые могут быть институционными (постоянно действующими) и ad hoc (создаваемыми для рассмотрения конкретного спора). Особенность такого механизма заключается в том, что сами стороны спора выбирают, в какой стране, каком арбитраже, на каком языке спор будет рассматриваться. Стороны сами формируют арбитражный состав, который будет рассматривать дело, и определяют процедуру рассмотрения спора. Быстрое профессиональное, эффективное разрешение споров привело к тому, что участники международной предпринимательской деятельности предпочитают передавать свои споры для разрешения в международный коммерческий арбитраж . [Алексеев С.С. Общая теория права . М., 1982. Т. 2]

Таким образом, сделки международного характера подразделяются на две группы: внешнеэкономические сделки, опосредующие международную предпринимательскую деятельность , и сделки, не имеющие предпринимательского характера, не ставящие целью извлечение прибыли. В советские времена обязательственные отношения международного характера сводились в основном к внешнеторговой, или внешнеэкономической, деятельности, поэтому старое законодательство оперировало соответствующими терминами. В условиях демократического общества, признания и соблюдения прав человека и основных свобод все большее число российских граждан участвуют в гражданско-правовых операциях международного характера, заключают гражданско-правовые договоры с иностранцами по поводу объектов, находящихся на территории иностранного государства и т.п., игнорировать которые законодательство не может. Исходя из этого коллизионные нормы, устанавливающие применимое право к договорным обязательствам, используют общие категории сделок или договоров, которые включают как сделки, не имеющие коммерческого характера, так и сделки, имеющие предпринимательский , внешнеэкономический характер, которые в нашей практике традиционно воплощаются в термине "внешнеэкономическая сделка ", а в мировой практике - чаще в термине "международный коммерческий договор" или "международная коммерческая сделка ".

Особенности правового регулирования внешнеэкономической сделки требуют раскрытия данного понятия. [Алексидзе Л.А. Некоторые вопросы теории международного права . Императивные нормы JUS COGENS. Тбилиси, 1982] В настоящее время при определении внешнеторговой сделки следует обратиться к Федеральному закону о государственном регулировании внешнеторговой деятельности от 13 октября 1995 г. В нем нет определения сделки, но дается определение внешнеторговой деятельности: это - "предпринимательская деятельность в области международного обмена товарами, работами, услугами, информацией, результатами интеллектуальной деятельности, в том числе исключительными правами на них ( интеллектуальная собственность )". [Ануфриева Л.П. Действительность документов, применяемых за границей // Бюллетень Министерства юстиции РФ. 2000. № 9] Отсюда внешнеторговая сделка - это сделка , опосредующая предпринимательскую деятельность в области международного обмена товарами, работами, услугами, информацией, интеллектуальной собственностью.

Внешнеэкономическая (международная коммерческая) сделка , как и любая гражданско-правовая сделка , может быть односторонней, когда для ее совершения необходимо и достаточно выражения воли одной стороны (например, доверенность ), и двух- или многосторонней, когда для ее совершения необходимо выражение согласованной воли двух или более сторон. Последние являются договорами (контрактами). Примерами двусторонних договоров являются договоры международной купли-продажи, бартера, комиссии и др.; примерами многосторонних могут быть договоры финансового лизинга, факторинга, договоры о совместной деятельности, о кооперации и др.

Центральное место среди международных коммерческих сделок занимает договор международной купли-продажи. Когда-то он был единственной формой, опосредующей международные хозяйственные связи, которые сводились к торговле. И до сих пор он остается самой распространенной формой. Поэтому и в практике, и в доктрине термин "международная торговая сделка " часто применяется в качестве собирательного, охватывающего все виды международных коммерческих сделок. В любом случае данный термин (как и "внешнеторговая сделка ") не сводится к купле-продаже.

Но не только формальной численностью объясняется ведущая роль договора купли-продажи в мировых экономических связях. Все остальные международные сделки либо прямо связаны с куплей-продажей (сопутствующие сделки, например перевозка, страхование, расчеты и т.д.), либо являются ее разновидностью (лицензионные договоры, договоры по предоставлению услуг), либо содержат в большей или меньшей степени элементы купли-продажи (например, международный финансовый лизинг).

Наконец, договор международной купли-продажи наиболее разработан в международном праве. Унификация права достигла наиболее ощутимых результатов именно в отношении этого договора. В результате нормы, предназначенные для регулирования купли-продажи, по аналогии обычно применяются к другим международным коммерческим сделкам. В частности, понятие договора международной купли-продажи, данное в международно-правовых актах, становится отправным для определения понятия международной коммерческой сделки в целом.

Виды международных коммерческих сделок различаются по своему содержанию. Содержание договора международной купли-продажи отличается от содержания договора международного бартера или договора международного финансового лизинга и т.д. Как правило, их содержание аналогично содержанию одноименных "внутренних" гражданско-правовых сделок. Поэтому невозможно дать общее определение для всех международных сделок, включающее и их содержательную сторону. Видимо, в этом и нет необходимости. Вместе с тем все виды международных сделок независимо от их содержания объединяются в одну группу наличием у каждого из них общего классификационного критерия - критерия "международности". Следовательно, определение понятия международной коммерческой сделки в конечном счете сводится к ответу на вопрос, при наличии каких обстоятельств гражданско-правовая сделка приобретает международный характер.

В последнее время в международно-правовых актах, унифицирующих право международной торговли, чаще всего используется критерий местонахождения коммерческих предприятий сторон на территории разных государств. Так, в соответствии со ст. 1 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. под договором международной купли-продажи следует понимать "договор купли-продажи товаров между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах". Аналогичное правило включено в 1980 г. в Нью-Йоркскую конвенцию об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 г., в Гаагскую конвенцию о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г., в Оттавские конвенции 1988 г. о международном финансовом лизинге и о международном факторинге и в др. Такое единообразие свидетельствует об общепризнанности данного критерия в мировой практике.

Впервые признак местонахождения коммерческих предприятий сторон в разных государствах был применен в Гаагских конвенциях 1964 г. о международной купле-продаже (известно, что проекты этих конвенций разрабатывались более 30 лет и в числе спорных вопросов был вопрос о понятии международной купли-продажи)[Ануфриева Л.П. Международное частное право. В 3 т. М., 2001. Т. 3]. Правда, в них он был сформулирован как основной, наличие которого для признания "международности" купли-продажи является обязательным. Кроме того, требовалось присутствие еще хотя бы одного из трех дополнительных признаков: 1) пересечение товара через границу; 2) совершение оферты и акцепта на территории разных государств; 3) передача товара на территории другого государства, чем то, где были совершены оферта и акцепт (ст. 1 обеих конвенций).

Применение этой громоздкой структуры приводило к неоправданному исключению конкретных сделок из международного оборота, поскольку они не отвечали дополнительным критериям. Так, продавец , имеющий коммерческое предприятие в государстве А, поставил товары в государство Б. Покупатель отказался от товара, и тогда продавец продал товары другому покупателю, коммерческое предприятие которого находится в государстве С. Все действия, связанные со второй куплей-продажей, имели место на территории государства Б: товар уже находился в этом государстве, договор (оферта и акцепт) совершен, и товар передан в этом же государстве. Такая сделка не признавалась международной, и к ней нельзя было применить право международной торговли, по крайней мере тот правовой режим, который установлен Гаагскими конвенциями 1964 г. Поэтому при разработке Конвенции 1980 г. было признано возможным и достаточным применение одного критерия (признака) - местонахождения коммерческих предприятий в разных государствах.

Как соотносится рассматриваемый критерий с российским правом? Во-первых, Россия является участницей Конвенции 1980 г., а также Оттавской конвенции о международном финансовом лизинге 1988 г., поэтому применение этого критерия для определения "международности" договоров является юридически обязательным, во всяком случае, по отношению к другим странам-участницам. Во-вторых, в российском праве уже есть закон, в котором данный критерий используется для определения "международности" любой гражданско-правовой сделки, а не только договора купли-продажи: это Закон о международном коммерческом арбитраже от 7 июля 1993 г. Согласно п. 2 ст. 1 Закона международный коммерческий арбитраж может рассматривать гражданско-правовые споры, возникающие при осуществлении международных экономических связей, "если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей". [Ануфриева Л.П. Международное частное право. Особенная часть. М.: БЕК, 2000. Т. 2] В-третьих, в российском праве нет (и не было) общего определения ни внешнеэкономической, ни внешнеторговой сделки.

На наш взгляд, все это делает достаточно обоснованным заключение об использовании критерия местонахождения коммерческих предприятий на территории разных государств в качестве общего критерия для определения внешнеэкономической (международной) сделки: сделка будет внешнеэкономической (международной), если она совершена между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся на территории разных государств.

Конечно, использование данного критерия будет расходиться с той доктриной и практикой, которая сложилась в советское время, когда в качестве обязательного признака внешнеэкономической сделки рассматривалось участие в ней сторон различной государственной (национальной) принадлежности. Но не стоит это обстоятельство драматизировать.

Отметим несколько моментов. Известно, какие трудности подчас возникают на практике при использовании критерия национальности: не всегда возможно установить однозначно национальную принадлежность стороны, особенно юридического лица. Не случайно Конвенция 1980 г. и другие договоры, унифицирующие право международной торговли, прямо подчеркивают, что национальная принадлежность сторон не должна приниматься во внимание. Далее, часто применение и того и другого критерия приводит к совпадающему результату: стороны принадлежат разным государствам, т.е. имеют разную национальность, и их коммерческие предприятия находятся на территории тех же государств. Так что сделка будет международной с точки зрения любого из названных критериев. Это облегчает переход на критерий места нахождения коммерческих предприятий сторон. Наконец, не следует забывать, что признак государственной (национальной) принадлежности сторон не закреплен в российском праве, поэтому нет юридических оснований продолжать применять этот критерий на практике.

Однако было бы неправильно полагать, что с использованием критерия местонахождения коммерческих предприятий сторон все проблемы с определением "международности" частно-правовой сделки решены. С одной стороны, данный критерий является более определенным и конкретным: обычно местонахождение коммерческого предприятия сторон легко устанавливаемо. С другой стороны, эта определенность относительная и не исключающая проблему толкования понятия "местонахождение коммерческого предприятия".

К сожалению, соответствующие международные конвенции в целом это понятие не раскрывают. Лишь в одном случае они предусматривают уточняющую его характеристику. Так, например, продавец имеет не одно, а несколько коммерческих предприятий, в том числе и на территории того государства, где находится покупатель , с которым он вступает в договорные отношения. Будет ли такая сделка международной? Какое из коммерческих предприятий продавца надо принимать во внимание? Решение этих и других вопросов, связанных с наличием у сторон нескольких коммерческих предприятий, предусмотрено в ст. 10 Конвенции 1980 г.: принимается во внимание то коммерческое предприятие, которое "имеет наиболее тесную связь с договором и его исполнением". Причем использование более или менее объективного признака "наиболее тесной связи" дополняется субъективным фактором: такая связь должна быть известна сторонам или предполагаться ими "в любое время до или в момент заключения договора". Аналогичное правило есть и в других упомянутых выше конвенциях.

Как видим, ст. 10 содержит решение только одного конкретного случая, связанного с толкованием понятия местонахождения коммерческого предприятия, но проблема толкования им не исчерпывается. Является ли местонахождение представительства (представителя) стороны местом нахождения его коммерческого предприятия? Является ли филиал коммерческим предприятием стороны? Можно ли участие в выставке рассматривать как местонахождение коммерческого предприятия? Эти и другие вопросы требуют соответствующего правового решения.

Кроме того, с точки зрения российской практики важно подчеркнуть, что существует разночтение между российским и английским текстами Конвенции 1980 г. В английском тексте используется термин "place of strongusiness" - место коммерческой деятельности. Ясно, что он не равнозначен термину "местонахождение коммерческого предприятия". Последний может быть истолкован в качестве местонахождения предприятия как гражданско-правового субъекта - юридического лица. Под ним обычно понимается местонахождение административного центра. Поэтому, на наш взгляд, в русском тексте надо было использовать термин " место коммерческой деятельности", что способствовало бы достижению аутентичности текстов.

Приведенные примеры свидетельствуют, что применение критерия местонахождения коммерческого предприятия нуждается в толковании. Для достижения единообразия в правовом регулировании международных сделок требуется не только создание унифицированных правовых норм, но и создание унифицированных юридических понятий, из которых эти нормы состоят.

Таким образом, с учетом вышеизложенного к международным коммерческим сделкам (или к внешнеэкономическим сделкам) можно отнести сделки, опосредующие предпринимательскую деятельность в сфере международных экономических отношений, совершаемые между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся на территории разных государств. Такое заключение соответствует установившейся международной практике и не противоречит российскому законодательству.

Местонахождение коммерческих предприятий на территории разных государств означает не только то, что стороны находятся в разных странах, но и то, что они связаны с разными правовыми системами. Это обстоятельство серьезно осложняет процесс заключения и осуществления сделок. В результате появляется целый ряд специальных дополнительных условий, которые либо вообще отсутствуют в одноименных гражданско-правовых "внутренних" сделках, либо имеют значительно меньшее значение . Отметим основные.

1. В международных хозяйственных операциях осложняется возможность получения платежей. Продавец не всегда имеет достаточные сведения о покупателе и о порядке получения платежей в соответствии с его национально-правовой системой. Отсюда возникает потребность включения в международные сделки тщательно разработанных условий, связанных с платежом. При этом используются сложившиеся в международной практике обычаи делового оборота. Кроме того, продавец стремится включить в сделку условия по обеспечению платежа, желательно банком собственной страны.
2. С платежами тесно связаны валютные условия. Их включение в международную сделку связаны с тем, что, как правило, либо для всех сторон, либо хотя бы для одной стороны валюта, используемая во взаимных обязательствах, будет иностранной. Появляется необходимость включить в сделку следующие положения: определение валюты цены, т.е. валюты, в которой выражена цена товара, услуг и пр.; валюты платежа; условия перевода одной валюты в другую, если валюта цены и валюта платежа не совпадают; меры по предотвращению валютных рисков.
3. Как правило, товар должен быть транспортирован через территорию двух или более государств, поэтому условия перевозки занимают важное место в международной коммерческой сделке.
4. С перевозкой связано и страхование. Перевозимый на значительное расстояние и часто перегружаемый с одного вида транспорта на другой товар подвергается повышенной опасности утраты или повреждения. Поэтому стороны путем страхования товаров пытаются оградить себя от наступления убытков. Важно и определить моменты перехода рисков случайной гибели или повреждения товаров с одной стороны на другую.
5. Особенностью международных коммерческих сделок является то, что товары, услуги, как правило, "пересекают" границы двух или более государств и, следовательно, для ввоза и вывоза товара требуется выполнение предусмотренных законом каждого государства таможенных правил. Поэтому в содержание сделки входит распределение обязанностей между сторонами по выполнению таких правил, а также правил транзита через третьи страны.
6. Для решения этих и других проблем часто основной договор (купли-продажи, выполнения услуг, строительства промышленного объекта и пр.) сопровождается заключением дополнительных контрактов с перевозчиком, банком, страховой компанией. В результате одна коммерческая операция осуществляется с помощью целого комплекса взаимосвязанных контрактов. В каждом - свои стороны, свои условия, свое применимое право. Однако обеспечение эффективности хозяйственной операции требует их согласования.
7. В международных хозяйственных отношениях существует значительный риск невозможности выполнения обязательств из-за наступления непредвиденных событий: политические перевороты, вооруженные конфликты, повышение таможенных ставок, запрещение вывоза валюты и пр. Следовательно, важно включить в сделку положения о влиянии подобных событий на распределение ответственности сторон за полное или частичное неисполнение обязательств.
8. Так как международная коммерческая сделка лежит в сфере действия права разных государств, желательно включить в нее условия о применимом праве.
9. Не менее важно предусмотреть в сделке условия и порядок рассмотрения споров, которые могут возникнуть между сторонами при исполнении обязательств, так называемую "арбитражную оговорку". Отсутствие таких условий может серьезно осложнить и даже сделать невозможным разрешение спора между сторонами.
10. Наконец, существуют особые правила о форме, а иногда и о порядке подписания международных коммерческих сделок. Например, по российскому праву внешнеэкономическая сделка обязательно должна быть заключена в письменной форме, несоблюдение которой влечет ее недействительность (п. 3 ст. 162).

Как видим, и по содержанию международные коммерческие сделки отличаются от одноименных "внутренних" сделок. Однако наличие специфических условий в сделке не является теми характеризующими признаками, с помощью которых можно определить "международность" сделки. Напротив, появление специальных условий является последствием международного характера сделки. Поэтому вновь подчеркнем достаточность наличия одного критерия - местонахождение коммерческих предприятий сторон на территории разных государств - для отнесения сделки к международной.

Тема 13. Договорные обязательства в международном частном праве

Данную тему следует начинать с изучения понятий «сделка международного характера» и «внешнеэкономическая сделка (ВЭС)», их соотношения, а также соотношения понятия ВЭС с по-нятием «международная коммерческая (торговая) сделка» и изуче-ния особенностей ее содержания. Определить основной критерии «международности» ВЭС и возможное использование дополни-тельных критериев (Федеральный закон «Об основах государст-венного регулирования внешнеторговой деятельности» 2003 г.).

Важно обратить внимание на особенности правового регулиро-вания ВЭС, которые проявляются, во-первых, в применении обоих способов регулирования, характерных для МЧП (коллизионно-правового и материально-правового), во-вторых, в использовании как национально-правовых, так и международно-правовых форм регу-лирования, в-третьих, широкое применение норм негосударствен-ного регулирования. Целесообразно рассмотреть деятельность ЮН-СИТРАЛ, в рамках которой главным образом осуществляется уни-фикация и гармонизация права международной торговли.

При изучении коллизионно-правового регулирования в первую очередь необходимо обратить внимание на коллизионный прин-цип автономии воли (lex voluntatis) как главного способа выбора компетентного правопорядка - обязательственного статута. Оп-ределить особенности его содержания, а также его действие в каче-стве общего начала МЧП. Необходимо выяснить содержание и других коллизионных начал: lex loci contractus, lex loci solutionis, lex venditoris (в узком и широком значении), lex causae, Proper Law of the Contract. Обратить внимание на современные тенденции выбо-ра обязательственного статута, в частности поиски права, с кото-рым контракт наиболее тесно связан (право, свойственное данно-му контракту). В законодательстве России и зарубежных стран, а также в международных договорах (Конвенция о праве, примени-мом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г., Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществ-лением хозяйственной деятельности, 1992 г.) найти примеры ис-пользования указанных коллизионных привязок.

Обращаясь к материально-правовому регулированию, следует тщательно изучить международные конвенции, направленные на регулирование ряда международных коммерческих договоров: Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи 1980 г., Конвенция ООН об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 г., Оттавские конвенции 1988 г. о междуна-родном финансовом лизинге и о международном факторинге. Об-ратить внимание на предметную сферу каждой конвенции, поня-тие и форму соответствующего договора, права и обязанности сто-рон по договору, ответственность сторон в случае невыполнения обязательств.

Среди средств негосударственного регулирования главное вни-мание необходимо уделить обычаям и обыкновениям международ-ного торгового оборота и их неофициальной кодификации, преж-де всего, анализу ИНКОТЕРМС-2000 г. и Принципов междуна-родных коммерческих договоров 1994 г. (Принципы УНИДРУА).

Тема 14. Договоры международной перевозки грузов и пассажиров

При изучении темы, связанной с частноправовыми трансгранич-ными транспортными отношениями по перемещению грузов, гру-зо-багажа, пассажиров и иных объектов (электроэнергия, инфор-мация и др.), студент должен учитывать известную двойственность по сути национальной отрасли российского МЧП, характеризую-щуюся различием в происхождении ее норм. Отсюда - особое вни-мание должно быть уделено международным договорам, содержа-щим унифицирующие материально-правовые и коллизионные нормы, независимо от участия в них Российской Федерации.

Рекомендуется обратить внимание на особенности определе-ния применимого к транспортным средствам права - все они яв-ляются регистровой (реестровой) собственностью, рассматривае-мой в ряде стран как недвижимость. Отсюда - особое значение та-кой привязки, как lex banderae (закон флага), конкурирующей с генеральной привязкой, регулирующей права собственности, - lex rei sitae (закон места нахождения вещи). Отношениям, связан-ным непосредственно с транспортировкой, присущи нормы, регу-лирующие договорные отношения, - lex voluntatis и lex venditoris и иные, связанные с сопутствующими транспортировке сделками - буксировке, агентированию и др.

Претендуют на право существования и новые привязки, напри-мер, такие, как право пункта зарождения и право пункта погаше-

ния грузопотока, которые могут влиять на поиск применимого права в противовес традиционным, основанным на праве грузоот- правителя и грузополучателя.

Изучая проблему выбора применимого права, следует учиты-вать такое новое явление в транспортном праве, как смешанные перевозки различных видов - интермодальные, комбинирован-ные, мультимодальные, регулирование которых требует примене-ния комплекса норм, соответствующих каждому отдельному виду перевозки на едином пути следования перемещаемого объекта.

Важно помнить, во-первых, что нормам, регулирующим транс-портные отношения, присуща довольно высокая степень унифика-ции, соответствующая уровню связанного с транспортировкой риска для всех участвующих сторон. Гармонизация затрагивает скорее вто-ростепенные области, такие, как оформление транспортных доку-ментов, сертификация транспортных средств, документирование хранения, оформления транспортных происшествий и др. Во-вто-рых, большое значение для регулирования транспортной деятельнос-ти имеют неюридические нормы, такие, как проформы коносамен-тов, чартеров, доставки отдельных видов грузов и др., рекомендуемые международными межгосударственными организациями - ИМО, ИКАО, линейными конференциями. Их уровень соответствует уров-ню обыкновений. Но, включенные в контракты, они получают ту же защиту, что и юридические нормы.

Осваивая материал темы, студент должен учитывать, что общим для всех видов транспортировки является ограничение ответствен-ности перевозчика, обусловленное в первую очередь задачей со-хранения дорогостоящих средств перевозки, играющих не только существенную экономическую, но и общецивилизационную роль. Считается, что риск должны в равной мере разделять все участни-ки правоотношения по транспортировке, рассчитывающие полу-чить прибыль от сокращения срока перевозки, сопутствующего ей повышения цены товара, доставленного в определенный пункт в определенное время. Отсюда существование в морской перевозке такого понятия, как «транспортное предприятие», участники которого - перевозчик, грузоотправитель, грузополучатель - распределяют между собой бремя ответственности.

Настоящему временному отрезку сопутствует такое явление, ка к появление новых видов транспортировки (напр., река - море, трубопроводный транспорт, суда с различными видами загрузки) и транспортируемых объектов (электроэнергия, информация, га-лактические энергоресурсы и полезные ископаемые), с чем связан процесс приспособления традиционных коллизионных норм или создания новых, на что студент должен обратить особое внимание.

Тема 15. Денежные обязательства в международном частном праве

При изучении данной темы следует, прежде всего, основываться на важности понимания того, что денежные обязательства в МЧП могут носить как самостоятельный характер, так и быть частью внешнеэкономических договоров. Причем в последнем случае пла-тежные операции всегда сопутствуют внешнеторговой (внешнеэко-номической) сделке, поэтому в договоре получают отражение соот-ветствующие валютные и иные связанные с этим условия, а также порядок и формы расчетов по сделке. Кредитные же отношения не обязательно составляют элемент гражданско-правовых договоров в международной сфере, а зачастую регулируются специальными до-кументами, совершаемыми сторонами отдельно.

Поскольку в современных условиях международного хозяйст-венного оборота большое значение имеет сокращение периода об-ращения всевозможных платежных средств, закономерно возрас-тает роль таких оборотных документов, позволяющих оператив-ное осуществление платежа, как вексель и чек. В этом плане сту-дентам необходимо не только знать конкретное содержание нор-мативного регулирования, содержащегося в национальном праве РФ и других стран СНГ, восточно-европейских государств, Женевских конвенций по векселю и чеку соответственно 1930 и 1931 гг., но и провести сопоставление такого регулирования с системой вексельного и чекового права англо-американских стран на основе вычленения наиболее характерных особенностей, характеризующих вексель и чек. Небесполезно также будет дать объективную оценку результатам деятельности Комиссии ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) в этой области, имея в виду раз-работку в рамках этого органа Конвенции о международном пере-водном векселе и международном простом векселе от 9 декабря 1988 г., подписанную Канадой, США, СССР.

При рассмотрении различных инструментов международных расчетов, необходимо иметь в виду, что в конце XX в. прошло об-новление унифицированных правил, разработанных в рамках Международной Торговой Палаты, и соответственно этому ныне действуют следующие редакции таких документов: Унифициро-ванные правила по договорным гарантиям 1992 г., Унифициро-ванные правила и обычаи для документарных аккредитивов 1993 г. (вступили в силу с 01.01.94 г.), Унифицированные правила для межбанковского рамбурсирования по документарным аккредити-вам от 01.07.1996 г., Унифицированные правила по инкассо 1995 г. (вступили в силу с 01.01.96 г.).

Тема 16. Внедоговорные обязательства в международном частном праве

Одной из наиболее распространенных разновидностей внедоговорных обязательств являются деликтные обязательства (обяза-тельства из причинения вреда). Поскольку данные обязательства как и другие виды, возникающие из рассматриваемых отношений и регулируемые международным частным правом (квазидоговорные, ведение чужих дел без поручения, неосновательное обогаще-ние), своей принципиальной характеристикой имеют юридичес-кую связь с правопорядками различных государств, будь то в ре-зультате совершения правонарушения за границей, или предъяв-ления требования о деликтной ответственности в национальном суде к иностранцу, или при наличии других фактических составов, закономерно встает комплекс вопросов, важнейшим из которых является выбор надлежащего права. Помимо этого, существенным выглядит, во-первых, вопрос о самом существовании такой ответ-ственности в принципе (т.е. о том, считается ли рассматриваемое действие неправомерным в стране суда); во-вторых, об условиях и пределах ответственности, объеме и характере возмещения; в-тре-тьих, о круге лиц, имеющих право на возмещение; наконец, об оп-ределении статута деликтного обязательства. Большую помощь в понимании эволюции коллизионного регулирования внедоговорных отношений может оказать обращение к истории этой области МЧП и развитию национально-правового регулирования в неко-торых странах (США, Англии, Франции, Германии и др.).

Изучение темы неизбежно предполагает знание тех специфиче-ских коллизионных привязок, применяемых в деликтных отно-шениях (lex loci delicti commissi; lex nationalis; lex domicilii; lex fori), которое целесообразно соотнести с конкретным нормативным материалом и практикой различных государств, придерживаю-щихся соответствующих подходов или их комбинаций в подчине-нии прав и обязанностей сторон деликтного обязательства: 1) за-кону места совершения действия, причинившего вред, 2) закону места наступления вредоносного эффекта, 3) личному закону причинителя вреда и делинквента, если они имеют общее граж-данство или место жительства, 4) закону суда, 5) закону, определя-емому на основе принципа «взвешивания» или «учета интересов», 6) закону, наиболее благоприятному для потерпевшего и т.д. Пере-численное образует разнообразие коллизионных привязок, с по-мощью которых устанавливается «статут деликта». При этом сту-дентам рекомендуется на примере коллизионно-правового регу-лирования деликтных отношений проанализировать соответству-ющие коллизионные нормы по силе их регулирующего воздейст-вия, обратив внимание на особые обстоятельства, свойственные современной практике МЧП в данной области: иностранное пра-во не применяется, если действие или иное обстоятельство, служа-щее основанием для требования возмещения вреда, не является противоправным по закону суда; нетрадиционные ситуации со-вершения правонарушения в открытом море или воздушном про-странстве над ним: расширение сферы ответственности без вины; широкое применение страхования и предъявление иска из причи-нения вреда непосредственно к страховщикам причинителей вреда. Помимо этого, важно подчеркнуть применение в новейшем международном частном праве автономии воли сторон даже и в этой его части.

Характеризуя коллизионно- и материально-правовое регулиро-вание деликтных отношений в Российской Федерации, необходи-мо обратить внимание на изменения в регулировании, обуслов-ленные новыми подходами, зафиксированными в третьей части ГК РФ. Помимо данного общего акта, содержащего нормы меж-дународного частного права, стоит уделить особое внимание спе-циальным источникам, формирующим правовое регулирование отдельных крупных блоков общественных отношений, каковым, в частности, является Кодекс торгового мореплавания РФ 1999 г., в который включен значительный объем норм, призванных регули-ровать деликтные отношения в данной сфере; Закон РФ «Об обя-зательном социальном страховании от несчастных случаев на про-изводстве и профессиональных заболеваний» от 24 июля 1998 г. (в ред. от 1 декабря (2004 г. с изм. от 29.12.2004 г.); Воздушный ко-декс РФ 1997 г. (в ред. от 21 марта 2005 г.)федеральный закон от 10 января 2003 г. № 18-ФЗ (ред. от 07 июля 2003 г.) «Устав железно-дорожного транспорта Российской Федерации» и др.

Важное место в проблематике темы занимают также многосто-ронние международные договоры, затрагивающие вопросы граж-данской ответственности по отдельным видам правонарушений, в связи, как правило, с источниками повышенной опасности, кото-рые содержат унифицированные материально-правовые нормы.

Тема 17. Трудовые отношения в международном частном праве

В соответствии с преобладающей в отечественной доктрине международного частного права позицией международным част-ным правом регулируются только те трудовые отношения, кото-рые имеют частноправовую природу. Однако российский законо-датель в основном своем источнике Трудовом кодексе РФ 2001 г. не предусмотрел ни одной коллизионной нормы, допускающей применение иностранного права при регулировании различных аспектов трудовых отношений.

Доказательством, свидетельствующим о наличии национально-го коллизионного регулирования трудовых отношений в МЧП рф, является Кодекс торгового мореплавания РФ 1999 г. Следует отметить, что словосочетание «иностранный элемент» впервые в национальном законодательстве РФ получило закрепление в КТМ 1999 г. Далее, в ст. 416 КТМ законодатель закрепил принцип авто-номии воли: отношения между судовладельцем и членами экипа-жа судна могут регулироваться соглашением между судовладель-цем и членами экипажа, являющимися иностранными граждана-ми. При этом выбор сторонами трудового договора права, подле-жащего применению между судовладельцем и членами экипажа судна, не должен приводить к ухудшению условий труда членов экипажа по сравнению с нормами права того государства, которы-ми будут регулироваться данные отношения при отсутствии согла-шения сторон.

Международно-правовое регулирование трудовых отношений осуществляется посредством заключения двусторонних догово-ров, в которых, как правило, содержится коллизионная норма о том, что трудовые отношения подчиняются праву места осуществ-ления трудовой деятельности. Следует иметь в виду, что основная часть международных универсальных конвенций, посвященных различным вопросам, связанным с трудовыми отношениями, при-нята в рамках Международной Организации Труда. Однако не все конвенции, принятые МОТ, можно рассматривать как источник регулирования трудовых частноправовых отношений, осложнен-ных иностранным элементом. Половина, если не большая часть таких конвенций, посвящена регулированию публично-правовых отношений и является предметом изучения международного права или трудового права.

Рассматривая трудовые отношения как объект регулирования международного частного права, следует понимать, что наличие в данных отношениях иностранного элемента укладывается в клас-сификацию иностранного элемента, условно разделяемого на субъект, объект и юридический факт. Вопрос о выборе применимого права должен рассматриваться не только тогда, когда в качестве субъектов правоотношений, складывающихся на РФ, выступают граждане иностранных государств или лица без гражданства, но и когда российские граждане осуществляют трудовую деятельность на территории иностранных государств.

Нормы международного частного права могут быть востребованы при регулировании особой категории работников - работников, направляемых на работу в дипломатические представительства и консульские учреждения РФ. Следует иметь в виду, что в ТК РФ 2001 г. содержится специальная глава 53, посвященная регулированию данной категории работников, а также работников, направляемых в представительства федеральных органов исполнительной власти и государственных учреждений Российской Федерации за границей.

Особое значение для регулирования трудовых отношений с участием иностранцев на территории РФ имеет ФЗ «О правовом положе-нии иностранных граждан в Российской Федерации», закрепляющий в качестве общего начала принцип национального режима и одновре-менно изъятия из этого принципа для иностранных граждан и лицбез гражданства в области осуществления ими трудовых отношений.

Тема 18. Брачно-семейные отношения в международном частном праве

Изучение данной темы охватывает широкий круг вопросов, ка-сающихся заключения и прекращения брака, регулирования отно-шений между супругами, отношений с участием детей, усыновле- ния, установления и оспаривания отцовства, - при условии, что указанные отношения осложнены иностранным элементом. Враз деле VII СК РФ, представляющем собой главный национальны» источник регулирования трансграничных брачно-семейных отно- шений, словосочетание «иностранный элемент» не встречается. Однако включение данной категории отношений в объект может иметь место только в том случае, если данные отношения имеют международный характер, что осуществляется путем наличия в них иностранного элемента.

Рассмотрение брачно-семейных отношений в аспекте международного частного права подразумеваетрешение коллизионной проблемы: выбора компетентного права, применимого для регулирования определенного вида данных отношений. Учитывая, что брачно-семейные отношения в большей степени, чем другие частноправовые отношения, связаны с историей, традициями, присущими определенному государству, их регулирование в международном частном праве осуществляется посредством применения национального регулирования. Международные конвенции, заключенные в рассматриваемой сфере, существуют, но они не получили такого широ-кого признания, какое, например, имеют конвенции, регулирую-щие различные виды международных коммерческих сделок. В по-рядке информации следует иметь представление о том, что первые конвенции в сфере брака и семьи были приняты в Гааге еще в 1902-1905гг. В последующем они были заменены на аналогичные кон-венции в 1970-е гг. (о признании разводов и решений о судебном разлучении супругов; о праве, применимом к алиментным обяза-тельствам; о заключении и признании действительности браков).

Одним из основных вопросов, приобретающих особое полити-ческое значение для РФ,является вопрос международного усы-новления. В связи с этим следует иметь в виду, что Россия являет-ся участником Конвенции ООН 1989 г., нормы которой содержат положения, устанавливающие приоритет на усыновление ребенка в стране его происхождения. В настоящее время в Госдуме рассма-тривается вопрос о присоединении РФ к Гаагской конвенции о за-щите детей и сотрудничестве в области межгосударственного усы-новления 1993 г.

На практике межгосударственное сотрудничество по вопросам брачно-семейных отношений реализуется посредством заключе-ния двусторонних договоров о правовой помощи. Часть 3 Мин-ской конвенции 1993 г. содержит коллизионные нормы, опосреду-ющие выбор права применительно к различным вопросам брачно-семейных отношений.

Рассмотрение национального регулирования включает скрупулезный анализ раздела VII СК 1995г., внесшего принципиальные изменения в коллизионное регулирование брачно-семейных отношений по сравнению с ранее действовавшим КоБСом РСФСР 1969 г. Взамен односторонних коллизионных норм были приняты двусторонние коллизионные нормы по всем основным институтам брака и семьи. Впервые институт автономии воли, ранее уже известный МЧП РФ, получил закрепление в СК РФ. Согласно п. 2 ст. 161 СК, стороны могут выбрать применимое право при заключении брачного договора или соглашения об уплате алиментов.

Анализируя брачно-семейные отношения с точки зрения их ха- рактеристики как объекта МЧП, следует помнить, что часть данных отношений имеет административно-правовую природу и, следовательно, не относится к объекту регулирования МЧП. К таким вопросам относятся, в частности, правила регистрации акта гражданского состояния, процедура усыновления, признания отцовства.

Тема 19. Наследственные отношения в международном частном праве

Настоящая тема посвящена анализу комплекса наследственны) правоотношений международного характера. В МЧП наследствен-ные отношения возникают на различных стадиях наследования, начиная с самой возможности наследовать имущество и завершая моментом установления наследственных прав. Свое место занима-ют также и правоотношения, возникающие при управлении насле-дуемым имуществом, либо в процессе его защиты от посягательств третьих лиц.

В процессе изучения темы следует учитывать, что вопросы Bi бора права, неизбежные для наследственного преемства в условиях МЧП, относятся к числу наиболее сложных. Поэтому студен стоит акцентировать особое внимание именно на коллизионном регулировании наследственных правоотношений международного характера. В этой связи рекомендуется рассмотреть, какие коллизионные ситуации объективно могут возникнуть в процессе наследования по закону, какие коллизии - в процессе наследования завещанию. Необходимо изучить разные подходы в разрешении проблемы выбора права: либо посредством единой привязки, либо - нескольких привязок и изучить их варианты. Целесообразно продемонстрировать комплексный подход к институту правоприменения, показать, как нормативные акты разных стран воспри-нимают «закон гражданства лица» (lex patriae), «закон страны ме-ста постоянного проживания наследодателя» (lex domicilii), какие проблемы сопровождают применение данных формул прикрепле-ния. Важно подчеркнуть, что существуют также иные коллизион-ные принципы, которые служат дополнительным обоснованием статуса участников наследственных отношений.

В данном контексте стоит рассмотреть, как осуществляется применение принципа «автономии воли сторон», «закона наибо-лее тесной связи» (proper law). Обращение к коллизионным вопро-сам, связанным с завещанием, должно выявить возможность при-менения и «закона места совершения акта (lex loci actus) и «закона места исполнения договора» (lex loci solutionis), помимо базовых, общих правил установления завещательной дееспособности. Сто-ит отметить, что в силу избранного коллизионного принципа все-цело определяются и последствия составления завещательного распоряжения. Здесь можно уточнить, как «закон гражданства» влияет на распределение имущественных долей в практике разных стран, какое значение нередко приобретает для составления заве-щания «закон местожительства». Обобщение опыта законодатель-ства позволит установить, в чем заключаются сложности примене-ния собственноручно составленного завещания, завещания тайно-го, завещания, выполненного в виде публичного акта (если из-бранный правопорядок предполагает использование именно при-веденной формы завещания).

Отдельно стоит остановиться на вопросах классификации на-следственного имущества. Следует проанализировать опыт тех го-сударств, которые утверждают принцип единства наследственной массы по закону страны гражданства наследодателя (его места жи-тельства). Соответственно, стоит рассмотреть и опыт разделения наследственной массы, исходя из свойств закона страны места на-хождения имущества (lex rei sitae) и личного закона наследодателя. Важно обратить внимание на возможные последствия подобного разделения для приращения наследственных долей, определения очередности приглашения к наследованию, установления тех обязательств, что возлагаются на наследника в пользу третьих лиц.

В процессе обращения к международным нормотворческим документам, студенту необходимо изучить универсальные многосторонние соглашения по проблемам наследования. Важно подчеркнуть, какие коллизионные принципы утверждает Гаагская конвенция о коллизии законов, касающихся формы завещательного распоряжения от 5 октября 1961 г. Студенту необходимо изучить Вашингтонскую конвенцию о единообразном законе о форме международного завещания от 26 октября 1973 г., которая унифицирует процедуры составления распоряжения на случай смерти, обобщает различные правила его исполнения. Следует ознакомиться и с Конвенцией о праве, применимом к имуществу, распоряжение которым осуществляется на началах доверительной собственности от июля 1985 г. Настоящую конвенцию можно рассмотреть в совокупности с иным документом - Конвенцией о праве, подлежащем применению к наследованию недвижимого имущества от 1 августа 989 г. Целью сопоставления должны стать обоснования применения принципа «автономии воли сторон», принципа «наиболее тесной связи», выявить специфические особенности в сфере наследования недвижимого имущества, управлении наследством.

Российская Федерация не участвует в этих конвенциях, что, соответственно, заставляет обращаться к нормам внутригосударственного законодательства, преимущественно Гражданского кодекса. Следует показать те различия, что обусловлены неоднозначной квалификацией «закона места жительства», выяснить, как они влияют на очередность приглашения к наследству. Изучение «закона места нахождения вещи» в качестве основного критерия установления применимого права (для наследования недвижимости) должно сопровождаться уточнениями сферы применения данной формулы прикрепления на основе других статей кодекса и действующего законодательства РФ. Стоит разъяснить, как осуществляется применение «закона страны места нахождения вещи» и закона страны места внесения имущества в соответствующий реестр», указать те особенности, которыми нередко сопровождается их применение. Целесообразно затронуть и квалификацию понятий, и институт обратной отсылки, в том виде, в каком они приобретают значение для рассматриваемых правоотношений. Сту-дентам следует детально проанализировать нормы договоров о взаим-ном оказании правовой помощи, консульских конвенций, разъяс-нить, какие коллизионные принципы они предлагают, как решают проблему наследования, если наследодатель не имеет постоянного места жительства в стране - участнице соглашения.

По специальности 030501.65 «Юриспруденция» Мурманск 2009 ... на вопрос»? Какие правила формулировки ответов следует знать? 5. Какова роль вопросно-ответного комплекса ...

Учебно-методический комплекс дисциплины римское право обучающихся по направлению подготовки бакалавров москва

Учебно-методический комплекс

... Учебно -методический комплекс дисциплины «Римское право» / сост. В.А. Савельев, Е.И. Голованова. – М. : ИМПЭ им. А.С. Грибоедова, 2009 . – 10 с. Подготовлен на ... Для студентов заочной формы обучения Основные институты римского частного права Вопросы для ...

Учебно-методический комплекс по курсу «ГРАЖДАНСКОЕ ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО РОССИИ»

Учебно-методический комплекс

... Учебно -методический комплекс по курсу «ГРАЖДАНСКОЕ ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО РОССИИ» для студентов всех форм обучения на 2009 /10 , 2010/11, 2011/12 учебные ... международного частного права - в VI и VII семестрах (III и IV курсы); на вечернем и заоч­ном ...

Учебно-методический комплекс по производственной практике для студентов третьего курса специальности 071201 «библиотечно-информационная деятельность»

Учебно-методический комплекс

... учебной работе Фомичева И.Г. «_____» _________________ 20____ г. УЧЕБНО -МЕТОДИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС ПО ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ ПРАКТИКЕ ДЛЯ СТУДЕНТОВ ... на заочной форме обучения Цель и задачи производственной практики четвертого курса для студентов заочного обучения ...