Все мы выступаем за равенство. Миновали времена, когда благородные дамы и их горничные принадлежали как бы к разным классам человечества, а белые были убеждены, что чернокожие - неполноценная раса.
Однако как выглядит на самом деле культурная и социальная реальность? Все мы отличаемся друг от друга не только как индивиды, но и как представители того или иного сообщества. Нет похожих людей, семей, народов и рас. К чему бы мы ни обратились, везде мы встречаем несхожесть, индивидуальность. Возникает вопрос, каким образом люди пришли к такому убеждению, как равенство?
Подобного рода противоречия между реальностью и человеческими убеждениями чреваты расщеплением. Ведь даже порядочные люди не считают зазорным, говоря, к примеру, о юной особе сицилийского происхождения, удочеренной в младенческом возрасте швейцарской семьей, заметить, что, несмотря на воспитание, южный темперамент дает о себе знать; причем часто под словом «темперамент» подразумевается чуть ли не что-то генетическое.
Тем не менее вряд ли кто-либо осмелится опубликовать в уважаемой газете сентенцию следующего рода, за исключением, пожалуй, того случая, когда речь идет о выдержке из письма в редакцию: «Говоря о проблемах интеграции итальянцев в Швейцарии необходимо принимать во внимание, что сицилийцы в силу генетических причин отличаются характером от большинства коренного населения Швейцарии». В первом и во втором случаях генетическая, национальная или, если угодно, идея неравенства мотивируется различиями человеческих характеров. Однако нередко ссылаются на физические «отличия», цвет кожи, волос и на физиологические особенности, например на то, что белые североевропейского происхождения лучше других усваивают сахар. Вместе с тем приличные, свободомыслящие люди боятся как огня открытых дискуссий по поводу вероятности генетически обусловленных различий в характере представителей разных рас и народов. Психологических различий, тем более обусловленных генетически, просто не должно существовать, и все. Неоспоримые специфические черты психологии народностей исследователи связывают с особенностями климата, питания и т. п.
Тот факт, что индивиды отличаются друг от друга способностями и чертами характера, волей-неволей признают даже апологеты равенства. Вместе с тем нельзя ни доказать, ни оспорить идею генетической предрасположенности группы людей к определенному темпераменту и областям знания или искусства, например идею того, что японцы в целом наделены большими математическими способностями, чем европейцы. Еще сложнее обстоит дело с нравственными чертами. Возможно ли вести речь, например, о том, что жители центральной Европы генетически агрессивнее тамилов южной Индии, или, задаваться еще более диковинным вопросом о врожденной жизнеспособности той или иной нации?
Что же такое равенство? Или это только религиозная заповедь? Действительно, все мы равны перед христианским Богом - все люди в равной степени зависят от Него. Когда равенство невозможно обосновать логически или на практике, остается уповать на него как на этический принцип. Почему же тогда заповедь «все люди равны» не звучит, например, так: «с каждым человеком следует обращаться как с равным » или «следует поступать так, как если бы все люди были равны »?
Если мы хотим расширить свой кругозор - нам нужно купить билеты , сделать документы и посмотреть другие другие страны, познакомиться с другими культурами, увидеть многогранность человечества. Мы не одни, наша культура - не единственная. Эта планета - не одна во Вселенной. Но там уже нужны билеты на космолет...
По крайней мере, в реальной жизни нас окружают исключительно различия, различия не только между индивидами, но и между группами, народами и целыми нациями. Мы можем признать, что в мире царит разнообразие.
Южноафриканские бушмены совершенно не похожи на шведов, а пигмеи Конго имеют очень мало общего с англичанами. Дети, живущие в Цюрихе, отличаются темпераментом от своих сицилийских сверстников. Нам нужно ценить эти отличия и дополнять друг друга в глобальном масштабе
, вместо того чтобы бороться со всем, что не похоже на нас.
Читайте также:
| 26 дек |
На днях Европарламент вновь потребовал вернуть Украине Крым, обещая снять санкции. Гарри Каспаров написал, что «оппозиции» нельзя участвовать в выборах в Крыму, а после «краха режима» Крым надо будет вернуть.
источник: img2.ntv.ru
Это вызывает интересные вопросы как практического, так и теоретического характера.
Практически возвращение Крыма Украине неосуществимо, даже если бы по каким-то причинам власти этого захотели – это столкнулось бы с крайне резким неприятием большинства населения как самого Крыма, так и России в целом.
Передачу двух миллионов населения под власть государства, под которым они категорически не хотят находиться (и недавние патриотические деяния Джемилева и компании их в этом еще укрепили) – это задача, решаемая (если решаемая) только в условиях жесткой оккупации и фильтрационных лагерей и, разумеется, чрезвычайно масштабных нарушений прав человека. Но кто будет делать эту крайне грязную и тяжелую работу?
Подавлять своих граждан с целью передать их под власть другого государства – случай, который был бы уникальным в истории, и правительство, которое попыталось бы это сделать, никоим образом не могло бы рассчитывать на лояльность своих силовиков. Теоретически, иностранная оккупационная армия, пролив море своей и чужой крови, могла бы этого добиться, но перспектива оккупации России выглядит малореальной.
Итак, вернуть Крым Украине невозможно, потому что крымчане этого не хотят, а принуждать их – технически невыполнимая задача. Продление санкций не делает ее сколько-нибудь более решаемой.
Такова ситуация на уровне практических возможностей. Но нам стоит рассмотреть интереснейшую коллизию, которая возникнет на уровне теории. Европарламент напоминает о необходимости соблюдения прав человека в Крыму. При этом он же требует вернуть Крым, что реально только при решительном попрании права его жителей на свободное волеизъявление, а если они окажут сопротивление (что вероятно), то и на жизнь.
Парадокс мировой истории состоит в том, что западная по происхождению идея прав человека является главным препятствием для интересов Запада, поскольку незападные народы склонны приходить к осознанию того, что они тоже люди и у них тоже есть права.
Те самые принципы, которые Запад провозглашает как свои, усваиваются незападными народами и обращаются против самого Запада. Более всего против государственных интересов США работают американские же принципы, усвоенные другими народами.
Вспомним эти принципы – как они изложены в таком фундаментальном документе, как Декларация независимости США. Это поистине великий документ, и американцы вправе гордиться им как своим вкладом в человеческую цивилизацию.
источник: lifedaily.com
«Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых».
Разумеется, на момент принятия этого документа фактически под «всеми людьми» понимались «белые мужчины англосаксонского происхождения и протестантского вероисповедания», при своем основании страна была рабовладельческой и свирепо расистской. Но слово вылетело – и постепенно другие этнические группы начали обращать внимание на то, что в документе написано «все люди».
Поляки, ирландцы и прочие паписты, евреи, сомнительной белизны итальянцы и латиносы – все стали настаивать на том, что они тоже люди и тоже имеют права. Позднее всего в категорию «всех людей» были реально включены чернокожие.
Конфликт между высоким идеалом и практическими интересами привилегированных групп, которым была отмечена история США, по мере распространения этого идеала приобрел международное измерение.
США – это держава, которая, как и любая держава, преследует свои национальные интересы. В ходе этого США (как, впрочем, и другие державы – Штаты тут не лучше и не хуже) поддерживают свирепые диктатуры, объявляя их защитниками цивилизации, или отмороженных головорезов, объявляя их борцами за свободу. Внешняя политика – это искусство возможного, и она исходит из интересов, а не из идеалов.
А идеалы могут этим интересам прямо противоречить. Если население других стран станет учреждать правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых, эти правительства станут защищать интересы народов своих стран, даже если они будут резко расходиться с интересами США.
Например, жители некоего стратегически важного региона могут не дать согласия на управление правительством союзным США, а дать согласие, напротив, управляться правительством, которое интересы США чтит в гораздо меньшей мере.
Если принимать текст Декларации всерьез, то они имеют такое, Богом данное право. Оказавшись в ситуации, когда от Декларации вслух отречься нельзя и государственные интересы надо как-то преследовать, заинтересованные лица будут (как всегда в истории) искать какой-то выход.
Либо говорить, что на самом-то деле крымчане просто рвутся жить в демократической Украине, но зеленые человечки под дулами автоматов заставляют их голосовать «за» и носить триколоры.
Но это создает конфликт с реальным положением дел. Либо говорить, что волеизъявление ничтожных ватников, одурманенных киселевской пропагандой, ничего не стоит. Но это создает конфликт с Декларацией – там сказано про всех людей.
Так или иначе, «согласие управляемых», когда оно выражено в соответствии с интересами США, рассматривается как прекрасное проявление демократии, в то же время голосования, референдумы и вообще народные волеизъявления, противные этим интересам, в любой момент могут быть объявлены ничтожными и не имеющими никакой законной силы.
Но Томас Джефферсон, автор Декларации, говорит о том, что правами людей наделяет не то или иное человеческое правительство. Не Король Георг и даже не Госдеп США – а Создатель. А законные полномочия правительства черпают от тех, кем они управляют, а не от кого-то еще.
Жители Крыма имеют точно такое же право решать, под каким правительством они хотят находиться, как и жители Киева, Львова, Глазго или Квебека. Киевляне имеют полное право не быть под скипетром Москвы. Севастопольцы имеют полное право не быть под скипетром Киева.
Потому что «все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами». Включая русских.
Сергей Худиев
Континентальный конгресс, собранный из представителей 13 британских колоний в Северной Америке, принял Декларацию независимости 4 июля 1776 года. К этому времени Война за независимость США шла уже больше года - она началась 9 апреля 1775 года.
Война за независимость
В 1763 году, когда триумфом для британской колониальной политики в Новом Свете завершилась Семилетняя война и Канада перешла от Франции к Британской империи, колонисты праздновали победу. Для многих будущих революционеров именно опыт Семилетней войны, или, как ее называют в Новом Свете, «войны с французами и индейцами» (French and Indian War ), стал первым военным опытом, который им пригодится уже в войне с британскими регулярными частями.
Но на волне триумфа начались трудности, связанные со стремлением Британской империи контролировать колонии, стремлением унифицировать колониальную систему, лишить колонии тех многих привилегий, восходивших еще к XVII столетию, к временам британских революций, когда правительству не всегда было дело до колоний, не всегда хватало рук ими заниматься. Бюджету нужны были дополнительные средства, в том числе чтобы покрыть расходы на только что завершившуюся Семилетнюю войну. И вот это стремление Британской империи к централизации, к росту контроля над колониями в совокупности с широким распространением идей Просвещения, идей народного суверенитета, естественного права, идей так называемой вигской оппозиции, связанных с представлениями об утраченных английских свободах, об узурпации свобод королем и его кабинетом в Лондоне (на роль вигской литературы обратил внимание Бернард Бейлин в классической книге 1967 года «Идеологические истоки Американской революции», вышедшей в 2010 году в русском переводе), - все это в условиях ряда жестких мер со стороны Лондона привело сначала к мощнейшему кризису, а затем к тому, что пролилась первая кровь. А когда льется кровь, уже очень сложно остановить эскалацию насилия.
// «Джордж Вашингтон и Жильбер Лафайет в Вэлли-Фордж», Джон Уорд Дансмор, 1907
Изначально колонисты выступали за идею самоуправления - home rule , или, как еще с дореволюционных времен пишут по-русски, «гомруль», то есть за автономию, то, за что изначально боролись ирландские политические деятели в XIX столетии. Однако ситуация быстро радикализовалась из-за резких решений лондонского кабинета, принятия «нестерпимых актов» накануне революции, а до этого актов Тауншенда (1767), когда, в частности, на ряд товаров, в том числе чай, вводился гербовый сбор, то есть акциз. Новые налоги вводились парламентом в Лондоне, за который колонисты не голосовали. Это разъярило борцов за самоуправление, лозунгом которых стали слова «Нет налогообложению без представительства» (No taxation without Representation ). И поэтому уже с 1773–1774 годов речь начинает идти о независимости.
В 1774 году в Филадельфии был созван Континентальный конгресс представителей 13 американских колоний, который в итоге стал выступать за полную независимость. Так США не пошли по пути Канады, которая стала самостоятельным государством мирно (окончательно, кстати, только в 1982 году по Канадскому акту).
Как нарастало напряжение? Многие, наверное, слышали про Бостонскую бойню (Boston Massacre , 5 марта 1770 года), когда солдаты из расквартированных незадолго до того в Бостоне британских регулярных частей на большой портовой площади (разумеется, это всегда очень бойкое место) открыли огонь, видимо, в ответ на какие-то оскорбления и выпады. Через несколько лет произошло известное уже всем по школьным учебникам «Бостонское чаепитие» (16 декабря 1773 года), когда ночью несколько десятков революционеров сбросили с трех кораблей в море огромный груз только что привезенного Ост-Индской компанией чая. Дело в том, что лондонская Ост-Индская компания получила в мае того года право беспошлинного ввоза чая в Новый Свет. Контрабанда тогда стала своего рода патриотическим актом для американских, в том числе бостонских купцов.
// «Присоединяйся или умри». Политическая карикатура Бенджамина Франклина, опубликованная в «Пенсильванской газете» 9 мая 1754 года
На знаменитой карикатуре Бенджамина Франклина изображена змея, разрубленная топором, и на каждом кусочке этой змеи изображены аббревиатуры тогда еще колоний, потом штатов. Кстати, эти аббревиатуры сохранились до сих пор. И яркая подпись join, or die , то есть надо объединяться, или мы погибнем. Карикатура была опубликована в газете 9 мая 1754 года, когда речь шла об объединении против французской угрозы, но во второй половине 1760-х - первой половине 1770-х годов она обрела иной смысл. 13 колоний, которые войдут в состав Соединенных Штатов Америки, очень разные по духу. Как минимум это были рабовладельческие колонии и колонии, где рабов практически не было или не было вообще. В то время в северных колониях еще не было формального запрета рабства - его начнут отменять как раз в годы Войны за независимость. В борьбе с метрополией выделятся две колонии: северный Массачусетс, который был в значительной степени связан с морской торговлей и фермерством, и южная Виргиния - штат плантационного табака (затем также хлопка). Что же между ними общего? Население было в целом однородно, все-таки это были в основном выходцы из Англии, хотя в Пенсильвании треть населения - выходцы из Германии и германских земель, и неслучайно уже 6 июля 1776 года вышел перевод Декларации независимости на немецкий язык. Очень интересно, как настолько разные люди нашли в себе мудрость и силы осознать, что в противостоянии с метрополией колониям нужно объединяться.
С самого начала Войны за независимость речь шла об установлении республики, так как важнейшим идеологическим источником Американской революции были, как я уже говорил, идеи Просвещения. Хорошо знали и много спорили о республиканском опыте Греции, Рима, средневековых итальянских городов. То есть речь с самого начала шла, конечно, о республике. В монархических симпатиях, впрочем, подозревали адъютанта Джорджа Вашингтона, а потом первого министра финансов Александра Гамильтона, кстати, известного англофила.
История создания Декларации независимости
7 июня виргинец Ричард Генри Ли выступил в Континентальном конгрессе с резолюцией о независимости колоний. 11 июня был назначен комитет из пяти депутатов, которым была поручена подготовка документа, известного сегодня как Декларация независимости США. Это были Джон Адамс (Массачусетс), Роджер Шерман (Коннектикут), Роберт Ливингстон (Нью-Йорк), Бенджамин Франклин (Пенсильвания), Томас Джефферсон (Виргиния). К сожалению, протоколов их заседаний не велось.
Главным автором Декларации независимости стал Томас Джефферсон. Но чрезвычайно интересно проследить редакционную правку других членов комитета, финальную правку, связанную с принятием Декларации независимости. Например, хорошо известно, что из 28 обвинений против британского короля Георга III исчезло в конечном варианте обвинение в том, что он поощрял работорговлю. В этом нет ничего странного: практически все из отцов-основателей, кроме Джона Адамса, - Томас Джефферсон, Джордж Вашингтон, Джеймс Мэдисон - были виргинцы-рабовладельцы. Хотя вывоз рабов из Африки тогда считался безусловным злом (он был в итоге запрещен и Британской империей, и США в марте 1807 года), а рабство, как думал тот же Джефферсон, должно было бы отмереть в Новом Свете само, не выдержав конкуренции со свободным трудом, революционеры решили не говорить о потенциально взрывоопасной проблеме.
Континентальный конгресс проголосовал за Декларацию независимости уже 2 июля, однако обсуждение продолжилось и 3 июля. Именно тогда, кстати, из текста и было изъято упоминание о работорговле. Официальной датой провозглашения Декларации независимости считается 4 июля - день ее обнародования, причем в конечном виде.
// Декларация независимости США. Факсимиле Уильяма Стоуна, 1823 год
Декларацию независимости можно считать документом международного права только в том случае, если борьба за независимость увенчивается удачей. Как говорится в знаменитом английском стихотворении времен Елизаветы I, известном нам в переложении Самуила Маршака, «мятеж не может кончиться удачей - в противном случае его зовут иначе». То есть если бы колонисты проиграли, то документ остался бы декларацией буквально, общественным манифестом.
В данном же случае он положил начало существованию нового государства. Как прокомментировал Декларацию французский философ Жак Деррида, «подпись измышляет подписывающего».
Кроме того, Декларация независимости стала основоположником нового жанра. Конечно, у Декларации независимости была своя идейная генеалогия, но, по сути, только один по-настоящему полноценный предшественник - Акт о клятвенном отречении (Plakkaat van Verlatinge ) от 26 июля 1581 года, в котором представители Нидерландов провозгласили независимость от испанских Габсбургов, ссылаясь на исходящий от Бога суверенитет монарха, утрачиваемый им при нарушении естественных прав народа.
Декларацию независимости США можно условно разделить на пять частей. Первый абзац провозглашает необходимость объяснения причин, которые могут заставить один народ расторгнуть политические связи, соединяющие его с другим. Во втором абзаце объявляются принципы естественного права, на которых основывается легитимная власть, причем нарушение властью этих принципов ведет к утрате легитимности и оправдывает ее свержение. Затем перечисляются обвинения против Георга III, чьи «злоупотребления» (injuries and usurpations ) как раз оправдывают отделение американских колоний. В четвертой части рассказано о неудовлетворительном ответе на выраженные в «самом сдержанном тоне» (most humble terms ) обращения американцев к британскому правительству. Как следствие, в заключительной пятой части «объединенные колонии» объявляются по праву «свободными и независимыми государствами» (these United Colonies are, and of Right ought to be Free and Independent States ).
Последующий массовый ряд деклараций независимости связан с войной за независимость Испанской Америки. Но и все последующие сецессионистские движения, вплоть до последних событий на Украине, стремятся доказать свою легитимность через такого рода декларации. Провозглашенная в конкретных исторических условиях, Декларация независимости США была наделена Томасом Джефферсоном универсальным содержанием, которое и объясняет значимость этого текста для всемирной истории.
// «Подписание Декларации независимости», Жан Леон Жером Феррис (Музей истории Вирджинии)
Обычно декларации следуют логике своего прототипа: утверждение естественного права (впоследствии - права на самоопределение в соответствии с позитивистским международным правом), народного суверенитета и, как следствие, права законных представителей народа объявить независимость. Затем идет объяснение причин провозглашения независимости не только перед соотечественниками, но и перед всем мировым сообществом. Замечу, что противоречие между принципами самоопределения и территориальной целостности не разрешено в международном праве и сегодня.
В восприятии Декларации в самих Соединенных Штатах, как проследил современный историк Дэвид Армитедж, первые полвека важнейшей была именно первая фраза, то есть слова о государственном суверенитете: «Когда ход событий приводит к тому, что один из народов вынужден расторгнуть политические узы, связывающие его с другим народом, и занять самостоятельное и равное место среди держав мира, на которое он имеет право по законам природы и ее Творца, уважительное отношение к мнению человечества требует от него разъяснения причин, побудивших его к такому отделению».
Затем примерно с середины 1820-х годов в тексте Декларации независимости начинают в первую очередь обращать внимание на естественное право и народный суверенитет: «…все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, среди которых - жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых». Эти слова вошли в пантеон «гражданской религии» (civil religion ) США как краеугольный камень американской демократии, как утверждение «американской мечты» (понятие, введенное Джеймсом Траслоу Адамсом в 1931 году, во время Великой депрессии, в популярном изложении истории США «Эпос Америки»). Интересно, что ровно с этих знаменитых слов о правах человека начинается Декларация независимости Вьетнама (1945), составленная коммунистом и коминтерновцем Хо Ши Мином.
Андрей Исэров
кандидат исторических наук, доцент школы исторических наук факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ
Декларация независимости как уникальный правовой документ
Декларация независимости США 4 июля 1776 года - это уникальный политико-правовой документ, который отразил целый ряд положений, сформулированных в политической философии эпохи Просвещения. В чем уникальность этого документа? Если мы с вами обратимся к истории государств Западной Европы, то увидим, что на тот момент значительное их число находилось на этапе развития абсолютистских монархий. Суть политико-правовых режимов в большинстве государств Европы заключалась в неограниченности власти монарха и даже более того - в обожествлении самого принципа властной иерархии. Американская Декларация независимости впервые зафиксировала принцип народного суверенитета, утверждавший, что источником власти является не личность абсолютистского монарха, а сам народ, как совокупность (политическое сообщество) свободных граждан. Впервые в политико-правовом документе была зафиксирована ценность естественных, неотъемлемых прав человека. Впоследствии эта идея находит более детальную форму в Декларации прав человека и гражданина Французской революции 1789 года.
Правовые ценности, выраженные в американской Декларации независимости, безусловно, можно найти в философско-правовой мысли того периода, и они сформулированы гораздо раньше, чем произошли события, связанные с образованием США в Северной Америке или . Мы можем увидеть многие из этих принципов в работах Локка, Вольтера, Руссо и целого ряда других европейских и американских философов-просветителей. Однако в сфере политико-правовой практики этот документ является уникальным для своего времени. То, что ранее было предметом дискуссии ученых и философов, стало реалиями политической и правовой жизни. В Декларации впервые провозглашались принципы, которые в корне противоречили господствующей абсолютистской политико-правовой идеологии и воспринимались как революционные. И здесь мы можем видеть прямое влияние американского опыта на развитие европейского права и революционного процесса в Европе начиная с конца XVIII века.
Декларация заложила определенные идеологические основания для становления американского государства: во-первых, это отмеченный нами принцип народного суверенитета; во-вторых, впервые провозглашалось право народа на сопротивление незаконным действиям правительства.
Главная причина, приведшая американские штаты к отделению от Англии, заключалась в том, что колонисты были недовольны дискриминационной политикой, которую проводили по отношению к колониям английский король и парламент. Можно привести такой пример: американцы не могли послать своих депутатов в английский парламент и тем самым отстаивать на законодательном уровне свои интересы. Масса других решений английского правительства и парламента в сфере экономики, торговли и управления расценивались колонистами как противозаконные, дискриминационные.
Вместе с тем значительная часть депутатов Второго Континентального конгресса, принявшего Декларацию, с большой осторожностью относились к идее об окончательном разрыве отношений с Англией и подписали документ под общим впечатлением разворачивающихся событий, считая, что колонии должны добиться равноправных отношений с метрополией. В этом смысле Декларация независимости воспринималась не только как некий акт об отделении колоний от Англии, но и как акт, который восстанавливает законность и справедливость.
Американский опыт заключается также в том, что народ, оценивший действия правительства как незаконные, взбунтовался, сверг это правительство и установил ту власть и те законы, которые он счел справедливыми. Эти события имели заметный общественный отклик в Европе. Как известно, многие европейцы приняли участие в борьбе против Англии на стороне колонистов, а некоторые из них, к примеру Жильбер Лафайет, работали над проектом первой Конституции Франции 1791 года, ставшей одним из первых правовых документов, который устанавливал принципы конституционной монархии.
Принципы народного суверенитета, законности, первенства и защиты прав и свобод личности, зафиксированные в Декларации, находят отражение в последующих политико-правовых документах США: в Конституции 1787 года, в Билле о правах 1791 года (первые 10 поправок к американской конституции) и других. На мой взгляд, Декларация отразила дух будущего американского государства. И неслучайно именно дата ее принятия - 4 июля 1776 года - стала той датой, которая до настоящего времени почитается американцами как главный государственный праздник - День независимости.
Александр Сафонов
доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории права факультета права НИУ ВШЭ
Декларация независимости и философия Просвещения
Декларация независимости США - лаконичный текст, основная часть которого посвящена описанию преступлений английского короля. Чтобы определить, в чем американцы-колонисты обвиняют своего короля, нужно понять, из каких предпосылок они исходят и в какой картине мира живут: что для них правильно и неправильно в политическом смысле слова.
Политическая философия документа изложена в четырех простых тезисах. Люди имеют определенные неотчуждаемые права - это жизнь, свобода и стремление к счастью. Люди учреждают правительства, для того чтобы защищать свои права (это теория общественного договора). Власть правительства основана на том, что они представляют людей (теория представительного правления). Люди имеют право (и даже обязанность) изменить правительство, которое нарушает их права.
Отцы-основатели, в первую очередь Джефферсон как основной автор Декларации, используют конструкцию: «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами». То есть не мы хотим думать, что у людей есть права, не мы утверждаем, что у людей есть права, но мы исходим из того самоочевидного факта. Декларация, таким образом, встраивается в контекст политической философии того времени и, в частности, философии здравого смысла и традиции шотландского просвещения. Целая группа авторов писала о неких самоочевидных истинах, покоящихся на здравом смысле, на том, что в английском языке называется common sense .
Идея того, что в политике, в отношениях между людьми существуют некие самоочевидные истины, является, конечно, глубоко философской и, можно сказать, метафизической. Именно поэтому мы с полным основанием можем говорить, что в этом юридическом документе есть философское содержание. Декларация стала первым официальным документом Соединенных Штатов Америки, на ней покоится вся существующая на сегодняшний день юридическая традиция страны через Конституцию, Билль о правах и так далее. Сам же документ стоит на метафизических предпосылках, которые в него заложили отцы-основатели и которые были взяты из актуальной им философии англоязычного мира.
Интеллектуальным контекстом создания Декларации служила эпоха Просвещения, прежде всего ее англоязычная среда. Помимо шотландского просвещения, которое представлено в своих классических образцах Юмом и Смитом, это традиция британского либерализма, в первую очередь идея Джона Локка, а также континентальные философы - Монтескье и другие авторы.
Какие ценности были важны для авторов Декларации независимости? Во-первых, они верили, что человек - это свободный индивид, который может распоряжаться собой по собственному усмотрению. Высшей ценностью является стремление к счастью, а это возможно только в том случае, если человек свободен. Именно отсюда постулируется идея общественного договора: любая честная власть (не тираническая, не та власть, которую надо свергать, а та власть, которую мы признаем законной) должна в своем истоке покоиться на воле свободных индивидов.
Цель законной власти - защищать права индивидов, иначе они бы никогда не согласились с этой формой общественного договора. Соответственно, та власть, которая, как перечислено по пунктам в отношении английского короля, нарушает многочисленными способами права индивидов, не является законной, и поэтому и право, и обязанность свободных индивидов - восстать против такой тиранической власти и заявить о том, что отныне они этой власти не подчиняются, чему и посвящена Декларация независимости.
Иногда абстрактные идеи, как идея общественного договора, вдруг становятся достаточно мощной формой, внутри которой производится уже реальная политика. С этой точки зрения история написания Декларации выглядит так, словно политические философы сели в кабинете, написали небольшой документ и после этого существовало демократическое государство под названием Соединенные Штаты Америки со своей более чем 200-летней историей. Декларация независимости - именно такой переход теории в практику.
С одной стороны, мы понимаем, что Декларация независимости - это документ, который был посвящен текущей политической обстановке не в самом заселенном, важном, значительном регионе мира, написанный группой людей во главе с Джефферсоном. С другой стороны, в символическом смысле слова этот факт, возможно, определил всю дальнейшую историю. И тогда мы начинаем говорить языком мифа.
Например, история с «Бостонским чаепитием». Документально доказано, что чай в залив выбросили контрабандисты, которые боролись с тем, что чай стоил слишком дешево, потому что он прибыл на английских судах. Но задним числом мы совершенно спокойно встраиваем это событие в общий ход Американской революции, придаем ему символическое значение. Американцы могут про одни и те же события говорить в двух режимах.
Книга Бернарда Бейлина «Идеологические истоки Американской революции», написанная в 1960-е годы, буквально была переоткрытием реального контекста Американской революции. Потому что с XIX века существует традиция изучения Американской революции в американских школьных учебниках, где все было превращено в приемлемый для школьников миф и обезображено этим школьным мифологическим мышлением. Бейлин был одним из тех, кто в 1960-е годы переоткрывает реальную историю Американской революции, показывает ее в таком общемировом контексте, говорит о деятелях, памфлетистах, которые не в первом ряду были. И, к счастью, образованные американцы могут рассуждать о революции в обоих режимах. С одной стороны, это героическая, гениальная, совершенно уникальная история рождения нации. С другой стороны, это очень провинциальное, локальное, незначительное сборище фермеров, юристов и представителей других профессий, которые решили, что король им надоел.
Но так получилось, что миф имеет право на существование просто в силу всех тех последствий, к которым это мелкое событие привело.
Все люди созданы равными
Это утверждение, в которое все хотят верить и которое многие мечтают опровергнуть, принадлежит одному из крупнейших английских философов Дж. Локку (1632–1704 гг.). В 1679 г. Локк издает свой труд под названием «Два трактата о государственном правлении», где обосновывает этот спорный тезис. Сторонники утверждения превратили его со временем в лозунг, под которым проходили выступления масс и революции.
Те, кто убежден в правоте Локка, рассуждают примерно следующим образом. Все люди едины по происхождению, по строению, по своей биологической природе. Не существует в обществе естественного деления на высших и низших. Все мы совершаем какую-то работу, каждый по-своему приносит пользу обществу. Люди разделяют общие обязанности по отношению к коллективу, в котором состоят. Мы в равной степени ответственны за свои поступки.
Каждый человек заслуживает уважительного отношения, поскольку в обществе равных нет наиболее почтенных. Существует и более убедительный довод, не воспринимаемый, однако, атеистами: все люди равны перед Богом. Таким образом, сам образ жизни и основы религиозной веры служат подтверждением того, что люди действительно рождены равными. Отсюда делаются далеко идущие выводы.
Во-первых, каждый человек имеет одинаковые с остальными права, не может быть ущемлен в них законом, но находится под защитой государства наравне с прочими гражданами. Во-вторых, любой вправе довольствоваться теми благами цивилизации, которые позволяют себе другие члены общества. В-третьих, люди непременно должны быть равны в имущественном отношении. Никто не может владеть большим, чем остальные, поскольку это будет ущемлением имущественных прав людей. Необходимо, чтобы государство поддерживало справедливое равное распределение материальных благ.
Английский философ Джон Локк
В-четвертых, все люди должны одинаково трудиться, за исключением, конечно, инвалидов и пожилых. Никто не должен быть иждивенцем и кормиться за счет других. В-пятых, полное равенство в обществе означает отсутствие титулов, званий, рангов и т. п. Никто не может стоять выше других людей.
Нельзя не признать справедливость слов сторонников Локка, однако нельзя и игнорировать тот факт, что их доказательство необходимости равенства хотя и основано на верных посылках, но ведет к неверным выводам. Получается некая уравниловка, против которой и восстают оппоненты ревнителей всеобщего равенства. Не могут быть люди равными. Мы рождаемся с разным цветом глаз, волос, кожи. У нас разные голоса и разные темпераменты. Люди обладают совершенно различными способностями, которые реализуются в неодинаковых условиях.
Мы живем, наконец, в разной природной обстановке, в результате географическое положение, климат и имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы автоматически накладывают свой отпечаток на индивидуальность каждого. В другой местности живут уже совершенно непохожие люди.
Интересы, пристрастия, наклонности, увлечения тоже различны у разных людей. Даже близнецы отличаются один от другого по своему характеру и особенностям поведения. Люди не могут одинаково думать, одеваться, разговаривать, однотипно выполнять одну и ту же работу.
Разные потребности заставляют нас приобретать всевозможные предметы, которые не понадобятся другому человеку. И неодинаковые приобретения требуют неодинаковых затрат. Значит, в финансовом плане люди не могут сравняться. Как не смогут сравняться и в имущественном отношении. Кто-то покупает в качестве украшения дома хрусталь, а кто-то картины, но между картиной и вазой никогда не будет поставлен знак равенства.
Вызывает протест одинаковая оплата труда. Начнется хаос, когда всем будут платить одинаковую сумму, в т. ч. исправным и трудолюбивым работникам наравне с прогульщиками и отъявленными лентяями. При этом даже одинаково трудолюбивые работники имеют разные врожденные способности, а потому не могут быть равны между собой, поскольку лучший должен непременно получать большее вознаграждение.
Идея равенства во времена Французской революции проникала во все сферы человеческой жизни (игральная карта с символикой Равенства - Egalite)
Однако железная логика противников Локка тоже не выдерживает серьезной критики. Эти люди предлагают взамен общество равных возможностей и закон «определенного места», а верующим вместо равной любви Господа предоставили кармическое учение о судьбе. Из всего этого следует, что люди в условиях демократии и свободы изначально имеют равные стартовые возможности. Те, кто не в состоянии использовать свой шанс, должны занимать худшие места в жизни. С этим нельзя согласиться.
Получается, будто политического режима достаточно, чтобы люди с детства воспитывались единственно правильным образом и приобрели способности и таланты. Налицо смехотворность этой наивной веры. Никакая демократия не может обеспечить полноценное воспитание личности. Это подтверждается также и фактами. Компьютерный анализ реакций обучающихся играм грудных младенцев показал, что все дети, кроме страдающих наследственным слабоумием, гениальны. Получается, что «серая масса» глупцов появляется в результате в корне неверного воспитания.
Невозможно принять и утверждение, будто у человека заранее есть место в жизни, т. е. «рожденный ползать летать не может». Согласно закону «определенного места», люди не выбирают себе ремесла, но напротив, ремесла нас находят и заставляют работать. В соответствии со статусом занятия человек приобретает определенное уважение со стороны окружающих. В результате положение человека в обществе предопределено.
С трудом верится в справедливость этого сомнительного правила, носящего громкое название закона. Достаточно вспомнить, что на Западе только за период 1980–1992 гг. было создано свыше 11,7 млн новых профессий. Естественно, люди, рожденные до 1980 г., не вошли в жизнь запрограммированными на эти 11 млн занятий, благодаря которым многие нашли себя. Таким образом, никакого заранее запланированного места в жизни у человека нет и быть не может.
Длительные споры оказались бесплодны. У каждой стороны есть веские аргументы в пользу правоты Локка или против его высказывания. И одновременно у каждой стороны имеются совершенно неприемлемые суждения. Одни настаивают на уравниловке вплоть до обезличивания, другие утверждают, что есть категория людей «второго сорта». Готового ответа на вопрос, действительно ли равны люди, не существует. Хочется верить, что все люди, несмотря ни на что, равны.
Однако сразу возникает новый вопрос: в чем проявляется это равенство? Вариант ответа типа «равны в неравенстве» напоминает оксюморон. Правильный вариант ответа известен лишь отчасти. Во-первых, равенство заключается в уважении. Каждый заслуживает уважения, даже если не может приносить пользу обществу. Калеки, инвалиды, слабоумные люди и другие заслуживают того, чтобы к ним относились по-человечески.
Во-вторых, равенство предполагает возможности для самосовершенствования. Каждый человек должен получить шанс выучиться, раскрыть в себе тайные таланты, овладеть тем ремеслом, к которому проявляет склонности. А вот насколько человек проявит свои способности и познания, сколько принесет пользы окружающим, зависит от него одного.
В-третьих, равенство заключается и в праве на понимание, моральную поддержку и психологическую помощь. Каждый из нас несколько раз в течение жизни испытывает острую потребность в психологической помощи, каждый хоть раз мечтает быть выслушанным, каждому требуется понимание со стороны окружающих.
Таковы важнейшие условия существования равенства между людьми, и соблюдать эти условия необходимо повсеместно. Таким образом, люди равны и должны получать от жизни почти всего поровну. Но при этом слабым требуется больше защиты, сильным - больше работы, в которой они смогли бы реализовать весь свой потенциал. А творческим личностям требуется больше свободы для самовыражения. Очевидно, что построить такую жизнь удастся только тогда, когда будут решены важнейшие социальные проблемы. А они будут решены тогда, когда люди почувствуют себя равными.
Это не замкнутый круг, просто оба процесса должны протекать одновременно. Преобразование социума послужит гарантией равенства людей, а плоды этого равенства принесут новые перемены в общественной жизни. Любопытно, насколько глубоким должен быть передел структуры общества. Он должен сохранять основы нашего социального существования, но при этом иметь бесконечную творческую глубину.
Олицетворением Равенства (Egalite) во время Французской революции служил образ женщины
Сама перестройка социума должна носить творческий характер, поскольку людям придется создавать для себя новые места в жизни, чтобы обрести долгожданное равенство. Если же люди просто оставят прежние места с целью занять новые, то, как объясняют философы, никакого эффекта от этого не получится. На освободившиеся места придут другие люди, тоже недовольные своим уделом. Переход с места на место не приведет к положительным изменениям, но только вызовет большее раздражение у обделенных.
Текст декларации независимости США
Когда ход событий приводит к тому, что один из народов вынужден расторгнуть политические узы, связывающие его с другим народом, и занять самостоятельное и равное место среди держав мира, на которое он имеет право по законам природы и ее Творца, уважительное отношение к мнению человечества требует от него разъяснения причин, побудивших его к такому отделению.
Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых. В случае, если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье. Разумеется, благоразумие требует, чтобы правительства, установленные с давних пор, не менялись бы под влиянием несущественных и быстротечных обстоятельств; соответственно, весь опыт прошлого подтверждает, что люди склонны скорее сносить пороки до тех пор, пока их можно терпеть, нежели использовать свое право упразднять правительственные формы, ставшие для них привычными. Но когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно подчиненных одной и той же цели, свидетельствует о коварном замысле вынудить народ смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства и создание новых гарантий безопасности на будущее становится правом и обязанностью народа. Эти колонии длительное время проявляли терпение, и только необходимость вынуждает их изменить прежнюю систему своего правительства. История правления ныне царствующего короля Великобритании - это набор бесчисленных несправедливостей и насилий, непосредственной целью которых является установление неограниченного деспотизма. Для подтверждения сказанного выше представляем на беспристрастный суд всего человечества следующие факты.
Он отказывался давать свое согласие на принятие законов, в высшей степени полезных и необходимых для общего блага.
Он запрещал своим губернаторам проводить неотложные и чрезвычайно важные законы, если только их действие не откладывалось до получения королевского согласия, но когда они таким способом приостанавливались, он демонстративно оставлял их без всякого внимания.
Он разрешил проводить другие законы, важные для жизни населения обширных округов, только при условии, что оно откажется от права на представительство в легислатуре, то есть от права, бесценного для него и опасного только для тиранов.
Он созывал законодательные органы в непривычных и в неудобных местах, находящихся на большом удалении от места хранения их официальных документов, с единственной целью измором заставить их согласиться с предлагаемой им политикой.
Он неоднократно распускал палаты представителей, мужественно и твердо противостоявшие его посягательствам на права народа.
Он в течение длительного срока после такого роспуска отказывал в выборах других депутатов, в результате чего законодательные полномочия, которые по своей сути неуничтожаемы, возвращались для их осуществления народу в целом; штат тем временем подвергался всем опасностям, проистекавшим как от внешнего вторжения, так и от внутренних беспорядков.
Он пытался помешать заселению этих штатов, игнорируя по этой причине законы о натурализации иностранцев, отказывая в принятии других законов, направленных на поощрение иммиграции, а также затрудняя выделение новых земельных участков.
Он создавал препятствия для осуществления правосудия, отказываясь давать согласие на принятие законов об организации судебной власти.
Он поставил судей в исключительную зависимость от своей воли путем определения сроков их пребывания в должности, а также размера и выплат им жалования.
Он создавал множество новых должностей и присылал к нам сонмища чиновников, чтобы притеснять народ и лишать его средств к существованию.
Он в мирное время содержал у нас постоянную армию без согласия наших легислатур.
Он стремился превратить военную власть в независимую и более высокую по отношению к гражданской власти.
Он объединялся с другими лицами, чтобы подчинить нас юрисдикции, чуждой нашей конституции и не признаваемой нашими законами, утверждал их акты, претендовавшие стать законодательством и служившие:
Для расквартирования у нас крупных соединений вооруженных сил;
Для освобождения посредством судебных процессов, являющихся таковыми только по видимости, от наказаний военных, совершивших убийства жителей этих штатов;
Для прекращения нашей торговли со всеми частями света;
Для обложения нас налогами без нашего согласия;
Для лишения нас по многим судебным делам возможности пользоваться преимуществами суда присяжных;
Для отправки жителей колоний за моря с целью предания их там суду за приписываемые им преступления;
Для отмены свободной системы английских законов в соседней провинции путем установления в ней деспотического правления и расширения ее границ таким образом, чтобы она служила одновременно примером и готовым инструментом для введения такого же абсолютистского правления в наших колониях;
Для отзыва предоставленных нам хартий, отмены наших наиболее полезных законов и коренного изменения форм нашего правительства;
Для приостановления деятельности наших легислатур и присвоения себе полномочий законодательствовать вместо нас в самых различных случаях.
Он отказался от управления колониями, объявив о лишении нас его защиты и начав против нас войну.
Он грабил нас на море, опустошал наши берега, сжигал наши города и лишал наших людей жизни.
Он в настоящий момент посылает к нам большую армию иностранных наемников с тем, чтобы окончательно посеять у нас смерть, разорение и установить тиранию, которые уже нашли свое выражение в фактах жестокости и вероломства, какие едва ли имели место даже в самые варварские времена, и абсолютно недостойны для главы цивилизованной нации.
Он принуждал наших сограждан, взятых в плен в открытом море, воевать против своей страны, убивать своих друзей и братьев либо самим погибать от их рук.
Он подстрекал нас к внутренним мятежам и пытался натравливать на жителей наших пограничных земель безжалостных дикарей-индейцев, чьи признанные правила ведения войны сводятся к уничтожению людей, независимо от возраста, пола и семейного положения.
В ответ на эти притеснения мы каждый раз подавали петиции, составленные в самом сдержанном тоне, с просьбой о восстановлении наших прав: в ответ на наши повторные петиции следовали лишь новые несправедливости. Государь, характеру которого присущи все черты, свойственные тирану, не может быть правителем свободного народа.
В равной степени не оставляли мы без внимания и наших британских братьев. Время от времени мы предостерегали их от попыток парламента незаконным образом подчинить нас своей юрисдикции. Мы напоминали им о причинах, в силу которых мы эмигрировали и поселились здесь. Мы взывали к их прирожденному чувству справедливости и великодушию и заклинали их, ради наших общих кровных уз, осудить эти притеснения, которые с неизбежностью должны были привести к разрыву наших связей и общения. Они также оставались глухими к голосу справедливости и общей крови. Поэтому мы вынуждены признать неотвратимость нашего разделения и рассматривать их, как мы рассматриваем и остальную часть человечества, в качестве врагов во время войны, друзей в мирное время.
Поэтому мы, представители соединенных Штатов Америки, собравшись на общий Конгресс, призывая Всевышнего подтвердить честность наших намерений, от имени и по уполномочию доброго народа этих колоний, торжественно записываем и заявляем, что эти соединенные колонии являются и по праву должны быть свободными и независимыми штатами, что они освобождаются от всякой зависимости по отношению к британской короне и что все политические связи между ними и Британским государством должны быть полностью разорваны, что в качестве свободных и независимых штатов они полномочны объявлять войну, заключать мирные договоры, вступать в союзы, вести торговлю, совершать любые другие действия и все то, на что имеет право независимое государство. И с твердой уверенностью в покровительстве Божественного Провидения мы клянемся друг другу поддерживать настоящую Декларацию своей жизнью, своим состоянием и своей незапятнанной честью.